Откуда-то, словно издалека, она услышала голос Стефани:
— Если бы Жан вернулся чуть пораньше… Эммануэль повернула голову в ее сторону:
— И что бы он мог сделать? Больше, чем сделали мы?
— Он лично — нет, но у него машина… Мы бы уже давно были у врача!
— Теперь это не имеет никакого значения, — пробормотала Эммануэль. — Вон едет «скорая». Приехавшие врачи, казалось, были несколько разочарованы не столь драматическим состоянием пострадавших, как они ожидали, и в один голос принялись осуждать женщин, поддавшихся, по их мнению, панике. Они обращались в основном к Стефани, полагая, что она мать детей. Эммануэль, неожиданно прервав их, предложила немедленно поехать в больницу вместо того, чтобы напрасно тратить время на пустые разговоры. Врачи посмотрели в ее сторону, остановив взгляд на ее обнаженной груди, один из них махнул рукой в знак согласия, и они пошли к машине.
Уже в Дражино она слушала слова врача об анализе крови, оксиде углерода и прочем, не сознавая, что речь идет о ее собственных детях. В ее понимании в мире существовали лишь жизнь и смерть, она не признавала слов врача о каком-то промежуточном состоянии. Она знала главное: Из и Кристофер живы.
Эммануэль поблагодарила врача за заботу, но отказалась оставить детей в больнице до утра, как он советовал. Она отослала подруг в Шан-Лу, а сама осталась ждать приезда Жана или Брюса.
Когда Жан позвонил, встревоженный случившимся, она поспешила его успокоить, сказав, что нет необходимости бросать дела и приезжать немедленно.
Последние три недели Жан приходил очень поздно, обычно перед самым ужином. Но скоро это должно было кончиться: оставался всего месяц, затем он будет совершенно свободен.
— Жан прекрасно знает, что ему нечего беспокоиться, — были первые слова Эммануэль, с которыми она обратилась к Брюсу, когда он приехал забрать ее из больницы.
— Я ничего не понимаю, — ответил молодой человек. — Монель сказала, чтобы я срочно ехал сюда, но не объяснила толком, что произошло. Что-нибудь случилось с детьми?
— Они влезли в старую печь и случайно заблокировали дверцу. Они могли погибнуть, но мы вовремя заметили дым и вытащили их. Еще немного — и они бы там задохнулись.
— Дым? Она что, была растоплена? Но это невозможно! Что ты мне рассказываешь? Эммануэль рассмеялась.
— Надо признаться, что у них сильно развита фантазия. Ты бы видел, в каком виде они прибыли в больницу! Что-то среднее между кондитерами и трубочистами. Но довольно фантазий и экспериментов! Едем домой и уложим их в постель.
