– О, – воскликнул Уоттон, захлебнувшись от восторга, словно школьник, разгадавший секрет фокусника, – я уже все знаю! Совсем как в детективном рассказе! Кольцо исчезло, и решили обыскать всех гостей, а один из них не дал себя обыскать. И у него были на то ужасно романтические причины!
– Вы правы, – сказал Гэхеген, – правы, но не совсем.
Кольцо пропало. Нас обыскали. Мы настаивали на этом.
Никто не протестовал. И все-таки кольцо исчезло.
Он резко повернулся и положил локоть на спинку кресла; затем продолжал:
– Я и сам об этом подумал. Мне тоже показалось, что все мы – персонажи романа, и притом довольно устарелого. С той только разницей, о которой говорил Понд: конец был не тот, один роман переходил в другой. Когда перстень исчез, нам уже подали кофе. Весь этот дурацкий обыск занял очень мало времени, и кофе еще не остыл; но Кроум приказал принести горячий. Мы просили его не беспокоиться, но он все-таки позвал дворецкого, и они довольно долго о чем-то шептались. И как раз в ту минуту, когда Питт-Палмер поднес к губам свою чашку, Кроум резко вскочил, и голос его хлестнул нас, как удар бича.
– Не пейте, джентльмены! – крикнул он. – Кофе отравлен!
– Черт знает что! – перебил Уоттон. – Совсем другой рассказ! Гэхеген, вы уверены, что это было наяву? Наверно, начитались старых журналов, и в голове у вас все перепуталось. Кто из нас не читал рассказов об отравлениях!
– В данном случае все кончилось куда более странно, – спокойно сказал Гэхеген. – Все мы, конечно, застыли на месте, словно каменные статуи. Только молодой Питт-Палмер встал – на его холодном, строгом лице не было и тени волнения – и спокойно сказал: «Простите. Я не хочу, чтобы мой кофе остыл». Он залпом осушил свою чашку, и, клянусь Богом, лицо его немедленно почернело, точнее, оно прошло гамму каких-то жутких оттенков; он страшно захрипел и рухнул на пол.
Конечно, мы не поверили своим глазам. Но венгерский ученый был доктором медицины; кроме того, вызвали местного врача, и он тоже констатировал смерть.
– Вы хотите сказать, – перебил Уоттон, – что врачи признали отравление?
Гэхеген покачал головой.
– Я хочу сказать, – повторил он, – что они признали смерть.
– От чего же он умер, если отравления не было?
– Он умер от удушья, – сказал Гэхеген и нервно вздрогнул. Несколько минут все молчали. Наконец Уоттон проговорил:
– Я ничего не понимаю. Кто отравил кофе?
– Никто. Кофе не был отравлен, – ответил Гэхеген. – Лорд Кроум просто хотел обследовать наши чашки, пока мы еще к ним не прикасались. Несчастный Питт-Палмер положил в свой кофе очень большой кусок сахару. Сахар должен был растаять. Но есть вещи, которые не тают.
