– Мертва? – полушепотом спросил он, когда Яна вернула ему опустошенный стакан.
Милославская продвинулась немного вглубь кресла и отрицательно покачала головой.
– Господи! Слава богу! – вскрикнул Виктор, вцепившись пальцами в короткие волосы на висках. – Так значит, жива!.. – клиент посмотрел на гадалку.
Яна вновь покачала головой.
– Что-о? Что такое? Ничего не понимаю! – Синявский плюхнулся на диван так, что пружины его жалобно скрипнули.
– Я сама ничего не понимаю… – хрипло произнесла Милославская.
– Как же так?!
– Карта повлекла меня за собой, но не дала никакого ответа, бросила на распутье и все.
– Разве такое бывает? Как это? Как это так?.. – растерянно бормотал Виктор.
– Не могу вам ничего сказать, – прошептала Яна, сочувственно качая головой.
– Но… я могу хотя бы надеяться?
– Безусловно, ведь карта не сказала ни хорошего, ни плохого. Возможно, ваша мать скоро вернется домой, может, уже вернулась…
– Господи-и-и! – отчаянно протянул Виктор.
– У нас один выход – ждать. Я вам сразу это советовала.
– Ждать! Если б вы знали… Если б вы могли только представить…
– Знаю и представляю, – сухо перебила клиента гадалка. Она собрала в себе остатки сил и поднялась, сказав: – Всего доброго, жду вас через неделю. Это мое последнее слово.
Понимая, что дальше оставаться у нее нет смысла, Виктор еще более помрачнел и направился к выходу. У калитки он кивком попрощался с Милославской и торопливой походкой стал спускаться вниз по тропинке, ведущей к шоссе.
«М-да, – размышляла Милославская, лежа в постели, – и куда же могла податься эта несчастная бабуся? Хотя… почему несчастная? Муж – бывший вояка высокого чина, значит жила она всегда безбедно. А раз ее ныне покойный супруг, царство ему небесное, был еще и идеалом мужчины, жизнь пропавшей была не только обеспеченной, но и вполне счастливой. Многие бы позавидовали такой доле.
Но старость?! Старость-то пришла неминуемо. А вместе с ней и одиночество. Да-а-а… Единственный сынок в течение полугода ни сном ни духом о мамаше. Как же! Ему некогда! Если б вы знали… – мысленно передразнила клиента Яна, – Пожалуй, волком завоешь в четырех-то стенах и променяешь свой идеал на какого-нибудь распаршивенького дедуську. Паршивенький, да свой. Все же есть с кем у окошка мух давить…»
Вывод, к которому таким образом неминуемо пришла Милославская, ей понравился. Дальше были еще смутные соображения в том же духе, но они уже не обладали четкостью и ясностью, потому что гадалкой постепенно овладевал сон.
