– Да чего же здесь спрашивать, товарищ лейтенант, – глуповато улыбнулся сержант, – и так все ясно.
– Ясно, ясно, – скривившись передразнил его Руденко, – это я буду решать, что ясно, а что неясно, понял?
Не дожидаясь ответа, он махнул рукой в сторону Вероники, которая наблюдала за всем происходящим как-то отстраненно, словно из другого измерения. Шок от увиденного проходил очень уж медленно.
– Давай ее сюда, – приказал Семен Семенович, – и найди какой-нибудь стол – протокол будешь писать.
– Угу, – кивнул сержант и пошел исполнять поручение.
По мере расспросов Вероника медленно приходила в себя, и когда лейтенант задал ей очередной вопрос, она наконец начала осознавать, в какую переделку влипла. Ее задержала милиция здесь, на даче, на их с Жорой даче, которой тот так гордился. Жора лежал тут же на постели, на которой они не раз занимались с ним сексом. Но теперь он лежал не с ней, Вероникой, а с этой пышногрудой блондинкой, которую она видела второй раз в жизни.
Как она попала на дачу и что она здесь делала, Вероника не помнила и не могла вспомнить, как ни пыталась. Ей казалось, что все, что с ней происходит – дурной сон. Сейчас она откроет глаза и очнется дома в своей теплой постельке рядом с Жорой. Она прижмется к нему, проведет ладошкой по волосатой груди… Нет, ничего этого уже не будет никогда… Но теперь, по крайней мере, не нужно будет оправдываться перед Жорой, куда она дела его брюлики. А на что же она будет жить?! Вопрос застрял в голове, словно колючка в волосах. Она, конечно, может продать Жорин «Мерседес», кое-какие сбережения лежали в банке – на это можно протянуть года два-три, а дальше?
– Вы что, не слушаете меня, гражданка Шкавронская? – услышала она раздраженный голос лейтенанта. – За что вы их убили?
«Что ему нужно?», – Вероника непонимающе взглянула на Руденко. – Я ничего не помню, – произнесла она вслух.
– Вы что, сериалов насмотрелись? – доброжелательно улыбнулся лейтенант. – Не думаю, что амнезия поможет вам избежать ответственности. Лучше расскажите все как было, за убийство в состоянии аффекта вам будет послабление. Могут вообще дать условный срок. Это ведь вы их убили? Как это случилось?
«Господи, что же мне делать?», – мелькнула мысль в гудящей, как котел, Вероникой голове.
– Я говорю правду, – слова срывались с губ Вероники словно осыпающиеся лепестки цветов, – я ничего не помню.
– Так уж и нечего? – не поверил лейтенант. – Может быть, все-таки что-нибудь помните? Где, например, вы были сегодня днем, после того, как покинули Яну Борисовну?
