– А я тут проездом был как-то, заглянул к тебе да не застал, и телефон не отвечает… Чего это, думаю… Ты что, ушла в подполье? – Три Семерки улыбнулся и хитро прищурился.
– Выходит, что так. У меня новое дело, Сема, – серьезно ответила Милославская.
– Да ты что?! – с нескрываемой иронией воскликнул Семен Семеныч. – Опять неземное какое-нибудь?
– Почему же, отнюдь. Самая обычная бытовуха, – ответила Яна, прикрывая за приятелем дверь.
Руденко небрежно скинул башмаки, фуражку повесил на крючок и, последовав приглашению хозяйки, прошел в ее кабинет. Развалившись на диване, он продолжил:
– И что же, расследуя бытовуху, ты тоже колдовством своим занимаешься?
– Пытаюсь, – ответила Яна, вспомнив последнее свое гадание.
– У-у-у, – протянул Три Семерки, – значит, наши дела совсем плохи, раз и в таких случаях народ милицией пренебрегает.
– Это милиция пренебрегает народом, – парировала гадалка и рассказала Руденко всю историю ведомого ею дела от самого начала.
– Ну и что же ты?! – с горящими глазами воскликнул он, – Едем! Повяжем его прямо щ-щас!
«Бедный Леня, наверное, выразительно икнул», – подумала Милославская, глядя на своего разгоряченного друга.
– Подожди ты, – холодно сказала она, беря в руки расческу, – не забывай, что анонимка не доказательство. Вот раздобуду что-нибудь неоспоримое, тогда и возьмем его.
– Ты как всегда права, – ответил Семен Семеныч, немного подумав, потом он звучно зевнул и перевел разговор на другую тему, начав перечислять очередные выходки городского криминалитета, с которым он продолжал неустанно бороться.
Милославская никогда не была равнодушна к этой теме, поэтому между приятелями сразу завязался живой разговор, несмотря на то, что Яна при этом смотрелась в маленькое зеркальце и облагораживала свою внешность при помощи косметики.
– Слушай, – обратился Три Семерки к гадалке, когда между ними более чем на тридцать секунд воцарилось молчание, – а у тебя пожрать что-нибудь есть?
Милославская округлила глаза, словно такая выходка со стороны Семена Семеныча была впервые, и сказала:
– Пожрать – навряд ли. А перекусить найду.
– Э, – Руденко махнул рукой, – понятно. Эники-беники, хрен, а не вареники? Знаю я твою кулинарию!
– И это твоя благодарность? – с шутливым возмущением воскликнула гадалка. – Не я ли тебя столько раз от голодной смерти спасала?
– Может, в кафе? – предложил Семен Семеныч.
Милославская вдруг вспомнила, что обед ей сегодня заменила чашка кофе, и будто только после этого она стала ощущать чувство голода. «Неизвестно, на сколько я в этой Багаевке осяду», – подумала она, без удовольствия представив себе имеющееся у нее в холодильнике, и сказала:
