Еще через несколько минут ей уже казалось, что всему мешает тиканье часов, посапывание Джеммы, птичий щебет, шум листвы дуба, расположившегося под окнами дома. Яна сделала еще одно усилие над собой и, как ей представлялось, максимально сосредоточилась.
Милославская мысленно была готова к тому, что вот-вот, сию минуту, наступившее видение откроет ей наконец что-то важное, свершится чудо, и многое-многое, может быть, даже все, ей станет ясно и понятно. Однако видение упорно ничем не хотело напоминать о себе, и гадалка вдруг осознала, что уже и покалывания в кончиках пальцев она не чувствует. Через пару секунд Яна с горечью мысленно сказала себе, что сеанс не удался и не стоит напрасно терять время.
Милославская все еще полулежала с закрытыми глазами, не находя пока в себе сил подняться и с досадой думая о том, как много могут открыть ей карты и как все же порой она не властна над ними. Они долго могли кружить ее по загадочным лабиринтам, заставляя искать, сомневаться, ошибаться и наконец находить, но никогда карты не давали ответа на главный вопрос сразу. Теперь же они вовсе настырно отказывались помогать своей обладательнице.
Гадалка вспомнила, как отчаянно она всего двадцать минут назад летела домой, и ей стало особенно обидно. Попытавшись разобраться в причинах неудачи, Яна пришла к выводу, что перенервничала, испугавшись утраты карт, и теперь именно поэтому не могла добиться внутренней гармонии, столь необходимой для успешного гадания.
Милославская открыла глаза. Недавнее тревожное настроение теперь и вовсе сменилось мрачным пессимизмом.
– Надо отвлечься, – пробормотала гадалка и взяла в руки какую-то старую газету, лежавшую на краю журнального столика.
Милославская внимательно и серьезно посмотрела на первую страницу, но вскоре заключила, что читает один и тот же заголовок уже в десятый раз, так и не осмыслив его.
Яна скомкала газету и бросила ее в сторону, потом нащупала рукой пульт от телевизора и щелкнула первую попавшуюся кнопку. Застыв в одной позе, она провела возле голубого экрана около получаса, так и не поняв, какую передачу она смотрела.
Вскоре гадалка все же нехотя поднялась и, отыскав поблизости тапочки, заботливо предоставленные Джеммой, пошла варить кофе. Он единственный, казалось, мог сейчас хоть немного взбодрить ее и напоить оптимизмом.
Милославская достала до боли знакомую джезву, поставила ее на огонь и потянулась за сумочкой, которую, войдя, бросила тут же на пол. Яна хотела достать сигареты и употребить одну из них «под кофе». В этот миг гадалка вдруг вспомнила о том листке бумаги, который она обнаружила у себя у сумке, когда искала в ней карты. Тут же она укорила себя за то, что такую «дрянь» не забыла положить на место, а вот карты… Впрочем, и карты, как Милославской за это не было стыдно, в этот миг тоже в глубине души казались ей дрянью.
