Ермаков словно остолбенел: молчал и смотрел в одну точку.
– Виктор, – окликнула гадалка, слегка встряхнув его за плечо.
– Какая муть, – медленно проговорил он с отвращением и покачал головой. – Да-а, Санек, оказал ты мне медвежью услугу…
– Напрасно вы так. Те, кто мне обращаются, никогда об этом не жалеют. Так что Федотов поступил правильно. Итак, что вы делали тогда в окрестностях дома Евдокии Федоровны?
– Ходил за сеном кроликам, – с поразившим Яну спокойствием ответил Ермаков.
– Так рано?
– Коси, коса, пока роса, – усмехнулся Витька. – Хотя вам, городским, этого не понять.
Милославская поняла, что сморозила глупость, но виду не показала.
– Вы разве косили траву у дома своей матери? – серьезно спросила она. – Ведь вы как-то зашли в ее дом… Зачем?
– Нет, косил я далеко отсюда, в ложбине у Лысой горы, – понурив голову, ответил Ермаков. – Просто сердце екнуло, решил почему-то на обратном пути мать проведать. Проведал…. Я до этого давно не был у нее. С неделю или с полторы. Крышу у себя перекрывал, так некогда было. А она ко мне давно уж ходить перестала. С женой не очень-то ладила, да и ноги не те уж были… По дому или в огороде еще могла, а вот дальше куда – уже с трудом.
– Подтвердить ваши слова кто-то может? – спросила гадалка. – Жена, дети…
Витька отрицательно покачал головой.
– Жена с детьми тогда ночевали у ее матери. Она и не знала, что я за сеном соберусь. Просто я ту ночь спал плохо. Подумал: чего ворочаться с боку на бок, лучше за дела взяться. А как видно, не зря меня бессонница-то одолевала…
– Может быть по пути вы кого-то встретили? – продолжала свой допрос Милославская.
– Никого я не встретил, – с вызовом ответил Витька. – Боже, как вы мне все надоели, как надоели! – воскликнул вдруг он. Схватил косу, опущенную на землю, и зашагал прочь. Ничто его на этот раз не остановило: ни Янин оклик, ни лай Джеммы.
Милославская не стала догонять Витьку, понимая, что теперь он уже далеко не в том состоянии, чтобы подчиниться ей, как в первый раз. Она могла бы, конечно, Ермакова «взять силой», бросив пару слов своей собаке, но отсутствие свидетелей Витькиной невиновности еще не являлось абсолютным доказательством его вины, поэтому переступать черту гадалка не стала, решив в качестве подкрепления своих подозрений отыскать дополнительные аргументы.
Милославская достала сигареты и закурила. Мимо нее по противоположной стороне улицы прошли две молодые девицы. Они несмело хихикали, глядя на нее, и о чем-то потаенно перешептывались. Возможно, благодаря неведомой силе, посредством которой информация в селах распространяется просто со скоростью света, в округе уже знали, что в деревне «орудует» городской «следователь».
