– Через два с половиной часа. – Генка с трудом оторвался от экрана.
– Ну, как? Сгоняем, а потом ко мне? – предложил Павел.
– А что у тебя в Махачкале? – Сидорову в принципе было все равно, куда податься.
– Лера уезжает, я не успел попрощаться. Генка кивнул.
О странном романе Быковского с Лерой Га-раевой из параллельного класса знали все. Он неожиданно для всех начался, активно осуждался обоими классами, но вопреки общественному мнению до сих пор держался. Хотя поговаривали, что среди «ашек» было много недовольных. «Бэшкам», как всегда, было плевать.
Всю дорогу до аэропорта и обратно Генка пребывал в странном оцепенении, словно все это происходило не с ним. Он мял в кармане баночку с таинственными таблетками и не мог придумать, что делать дальше. То, что появляться в десятом классе нельзя, было понятно.
Бодаться с завучем бесполезно. Поэтому оставалось только ждать. Первое время он пересидит у Быковского, а потом придумает, как вернуться в родной класс.
Две следующие недели Генка проведет на старинном кожаном диване в квартире Павла. С высокой этажерки на него будет с укоризной смотреть распростерший крылья фарфоровый орел. С другой стороны, с такой же этажерки, станет коситься тяжелорогий лось. А белоснежный попугай демонстративно отвернется, чтобы не видеть всего этого безобразия. Потому что чужак будет лазить по старинным массивным шкафам, доставать пыльные энциклопедии, листать бархатные альбомы с фотографиями, из которых начнут выпадать пожелтевшие снимки дам в удивительных одеждах и мужчин с длинными бородами. Копаться в грудах книг. И слушать бесконечные рассказы Пашкиной мамы, полной болезненной женщины, о прошлом.
За это время Генка подготовит программу одиннадцатого класса, будет подумывать после Нового года сдать экзамены и уйти учиться в университет. Но предновогодняя неделя спутает все его планы.
Глава восьмая
Возвращение Сидорова
На 9-й «Б» стремительно надвигался Новый год. Впереди замаячила последняя неделя четверти, и класс сотрясло очередное сенсационное сообщение – Генка Сидоров, энциклопедист и всезнайка, провалил первый экзамен по алгебре.
– Ой, что было! – ахала сердобольная Анька Плотникова. – Он из учительской вышел весь красный. А за ним наш Червяков бежит и орет на всю школу, что стыдно не знать таких простых вещей. Что это в пятом классе проходят. И что нельзя доказывать теорему формулой, которую открыли через двести лет. А следом Алевтина идет и говорит, что с отсутствием базовых знаний ему не в десятый класс, а в шестой пора.
