Только дураки не способны изменить мнение! В любом случае, если ей и суждено прославиться, то уж точно не благодаря этому расследованию.
Совсем упав духом, Николь взяла конверт, собираясь вложить туда снимки. В этот момент она обратила внимание на странный факт: ни на одной из фотографий не было видно глаз мистера Симпсона.
На первом фото он лежал на кровати напротив раздетой Марии Лопес, при этом он не опирался на локоть, что было бы естественно; его седовласая голова (виден был только затылок) не была приподнята, она, скорее, вяло покоилась на подушке, словно он еще спал.
Это выглядело не слишком правдоподобно – получалось, что адресованная ему зазывная улыбка Марии пропадала втуне?
На втором снимке он лежал под молодой женщиной, но его глаза были закрыты, и, соответственно, зрачков не было видно.
Конечно, случается, что человек моргает, когда его фотографируют. Но было бы куда более естественно, если бы глаза мистера Симпсона, протягивавшего обе руки к груди сладострастной любовницы, были широко раскрыты.
На третьем фото вообще было невозможно разглядеть глаза партнера, поскольку длинная черная шевелюра Марии Лопес скрывала его лицо.
Не многовато ли совпадений?
Логично предположить, что Симпсона чем-то накачали, и в то время, когда были сделаны эти компрометирующие снимки, он попросту спал.
Следовательно, эта гротескная сцена была поставлена с единственной целью, чтобы скомпрометировать его и при случае шантажировать.
Но было одно но. (Не без этого!)
Если мистер Симпсон спал, когда делали эти снимки, то как он мог тянуться к груди своей любовницы?
Каверзный вопрос.
Николь уныло вздохнула.
Она опять сочиняет историю вместо того, чтобы писать статью, строго придерживаясь фактов, Роджер неоднократно упрекал ее за это.
И все же…
Миллиметр за миллиметром изучив второй снимок, она подметила новую деталь. Деталь по меньшей мере любопытную.
Николь отважилась на новое вторжение на территорию Роджера. При виде ее он глухо заворчал: неужто нельзя дать ему спокойно поработать хоть пять минут?
Однако она молча прошла мимо его письменного стола, села на старую софу, на которой любила прилечь с книгой, и сняла свой джемпер, обнажив грудь. Затем она выложила на пол фотографию, поразившую ее больше всего: ту, на которой Мария Лопес красовалась в позе наездницы, и окликнула мужа:
– Солнышко, подойди сюда, пожалуйста!
– Но, дорогая, я ведь только что сказал, что работаю, – не оборачиваясь, ответил Роджер.
