Дмитрий вздрогнул.
Как это до сих пор не пришла ему такая мысль в голову?! Сколько времени даром потерял! Конечно, из дому бежать нужно! Но на дворе дерутся, на дворе много разбойников, а он один.
Настасья Филипповна будто угадала, о чем он думал.
– Тут из сеней калиточка на задворки, может, там нет никого, – шепнула она. – Держи дверь-то! Я Фимушку сейчас одену.
И она, с помощью Пафнутьевны, стала кое-как снаряжать Фиму, которая сама ничего не понимала и машинально подчинялась всему, что с ней делали.
Вот на ногах ее теплые сапожки, вот она сама закутана в меховую шубку.
– Веди ее, Митя, – говорит Настасья Филипповна, – а с нами пусть будет что Господу угодно!
Она бросается к дочери и порывисто крестит ее.
– Дитятко мое ненаглядное, свижусь ли с тобою?
Фима очнулась от этих последних слов матери.
– А ты, матушка? – крикнула она. – А ты, мамка? Без вас я не пойду отсюда!
И старая мамка, и Настасья Филипповна не одеты; а минута идет за минутой…
Кое– как похватали они одежу, первое, что попалось под руку.
– Господи помилуй, авось и удастся!
Они уже в сенях. Дмитрий запер дверь в опочивальню.
– Кто тут еще? – раздался над ними громкий голос.
Чья– то тяжелая рука схватила за плечо Настасью Филипповну. Но Дмитрий уж рядом. Он замахнулся топором, неведомый человек крикнул и повалился.
Отперта спасительная дверка. В душные сени клубами врывается морозный воздух; из-за тесового навеса глянул свет луны. Они на свободе. А за ними в сенях уже раздаются крики.
Дмитрий схватил на руки Фиму, шепнул Настасье Филипповне и мамке: «Не отставайте, ради Бога!» – и побежал, спотыкаясь о снежные сугробы, увязая в хрустевшем снегу и снова выкарабкиваясь со своей дорогой ношей.
Следом за ним, забывши усталость, спешили Всеволодская и мамка.
Тут направо, еще несколько шагов, – и начинаются крестьянские избы. Но большой шум и крики слышны из деревни; не на одну усадьбу Рафа Родионовича напали разбойники. Видно, их много. Забрались они в крестьянские избы.
Но что это такое?
У частокола привязана лошадь с санями.
Вот оно – спасенье!
Дмитрий едва не крикнул от радости.
В один миг был он около санок, бережно положил в них Фиму, махнул рукою двум женщинам и отвязал лошадь.
Настасья Филипповна и Пафнутьевна кое-как дотащились до саней и почти без чувств упали в них.
Дмитрий хлестнул вожжами, выхватил кол из загородки и, нещадно колотя им по бокам лошади, пустился через снежные поля к своей усадьбе.
«Теперь не догонят! – радостно думал он. – Теперь она спасена! Приеду – всех подниму на ноги, и пускай приходят разбойники, пусть хоть сотня их, со всеми управлюсь!»
