Действительно, молодой шэл был прекрасен лицом. Ровный высокий лоб не хранил даже самых маленьких морщин, длинные иссиня-черные, как панцирь карка, волосы были сплетены кожаным ремешком в хвост и открывали идеально ровный нос с благородными крыльями, уверенные, но мягкие губы, строгую линию скул. Лицо это могло посоперничать с любой картиной в мягкости черт, в невыразимой, сквозящей в каждой черточке, красоте.
«Девки, наверно, без ума, – подумалось трактирщику. Он заметил, как Тира, забирая пустой кувшин, взглянула исподтишка на шэла, и глаза ее, совсем еще ребяческие и смущенные, загорелись, щеки вспыхнули. – У него этих девок три дюжины на Эно, еще бы – шэл. Шэл Алдион, пусть даже и младший – это тебе не горсть песку.» Компания за столом тем временем постепенно хмелела, пришлось Тире относить еще два кувшина фасха. Лица дружинников раскраснелись, голоса стали громче и звучнее, глаза мутно заблестели. Они оживленно рассказывали что-то друг другу, постоянно жестикулируя, один лишь Крэйн сидел молча, без интереса переводя взгляд с одного на другого и глаза у него были скучающие.
– Ничего интересного, – сказал он Армаду, осторожно спросившему у него что-то. – Я не вижу ничего нового. Все те же отвратительные лица, серые и похожие друг на друга, как маленькие карки. Я вижу здесь все то же, друг Армад, все ту же плоскую картину человеческой бездумной похоти. Посмотри на эти лица! У них в глазах ума не больше, чем у моего хегга, там лишь дешевый фасх, женщины, еще какая-то мелочь… Каждый раз, когда я захожу в трактир, мне кажется, что я попал в загон шууев.
– Ты слишком суров Крэйн, – тихо сказал один из дружинников. – Имей снисхождение к черни.
– Снисхождение? – Крэйн холодно улыбнулся, но брезгливость искривила идеально красивую улыбку. – Друг Калиас, ты считаешь, что я должен быть снисходителен к этим… этому… бескрайнему ничтожеству? Этой бесконечной глупости? Нет, друг Калиас, я не буду снисходителен. Скоро исполнится двадцать и один год с тех пор, как я вынужден созерцать подобные вещи, срок более чем достаточный, чтобы позволить себе говорить так, как считаешь нужным. Что внутри этих людей? Я скажу тебе – в них животная тупость, страх и злоба. Посмотри на их лица – ты не увидишь в них ничего, кроме примитивной похоти. Это ужасно, но это так.
– Тебе виднее, Крэйн, – поспешно согласился молодой дружинник. – Это чернь. Ее остается лишь терпеть.
– Да, наверное, так. – Шэл Алдион обвел тяжелым взглядом зал. – Армад, неужели это лучшее из того, что ты мог предложить? Признаться, я несколько разочарован.
