Смазливая молодая прислужница робко подошла к нему, нерешительно потупив глаза. Даже света оставшихся факелов хватало, чтобы увидеть густой румянец на ее детских еще пухлых щеках.
– Мой шэл… – Она бросила на него взгляд, в котором читались восхищение и преданность. – Что вам угодно? Еще фасха?
Крэйн смотрел на нее и чувствовал, как в нем медленно загорается желание. Стержень внутри него окреп, мир снова стал ясным и простым. Без тумана.
– Нам угодно. – Он поднялся и, обхватив ее вокруг не сформировавшейся еще талии, грубо притянул к себе. В лицо пахнуло каким-то давно забытым теплым запахом. – Но никакого фасха.
Она испуганно забилась в его объятиях, попыталась отстраниться, но он держал крепко, другой рукой уже срывая с нее талем. Она сопротивлялась, сотрясаясь от ужаса и рыданий, но он уже не слышал этого – в ноздри ударил пряный хмелящий аромат, сопротивляться которому было невозможно.
Комната дернулась и упруго поплыла перед глазами.
Трактирщик смотрел на них с другого конца залы, и лицо его было бледно, как глиняные стены.
– Вон! – рявкнул на него Крэйн, открывая дверь в боковую комнату и вталкивая туда сопротивляющуюся девушку. – Кишки выпущу!
Что-то с громким стуком упало на пол. На мгновение отвлекшись, он увидел простую дешевую заколку с тремя прозрачными ракушками.
Но долго смотреть на нее не стал.
Утро Эно выдалось душным и жарким. Проснувшись, Крэйн некоторое время следил за тусклыми зелеными огнями, неподвижно замершими на стенах. Его покои располагались на втором уровне и не имели окон, зато шэл не был ограничен в вигах. Распространяемый ими едкий размытый свет был неприятен для глаз, но это было хоть какое-то освещение.
Крэйн приподнялся на локте и поморщился – голова гудела и казалась неповоротливой, как свежий деревянный сруб, она с трудом поворачивалась на окостеневшей ноющей шее. В комнате пахло старым прокисшим фасхом, и лишь через некоторое время он понял, что источником этого отвратительного запаха является он сам. Нащупав под кроватью оставленную вчера едва початую кружку, Крэйн с омерзением швырнул ее в стену. На свежей глине образовалась глубокая вмятина, вниз, словно огромная плоская медуза, пополз фасх.
– Что ты? – Лине проснулась внезапно и схватила его за руку. Пальцы у нее были мягкие и горячие со сна, Крэйн улыбнулся. – В чем дело?
– Ничего. Спи.
Она зевнула и обмякла, поняв, что ничего страшного не случилось.
– Уже не хочу. Что с тобой? Приступ злости с утра?
