Султан удивился, но доброта его была беспредельна.
И он сказал: «Пощажу! Говори!»
«О, царь царей, владыка времени!» – говорит женщина. – «Мой сын, Ала ад-Дин увидел твою дочь, царевна Бадр аль-Будур и попал в сети любви! Он совсем потерял голова! И послал меня, чтобы я посватала твою дочь за моего сына Ала ад-Дин, иначе он умрет!»
Султан развеселился и засмеялся.
Только везирь смотрел на мать Ала ад-Дина, как коршун на змею. Он сам сватал своего сына за царевну.
«А как твой сын увидел мою дочь?» – спросил султан, утирая слезы концом тюрбана.
«Он смотрел в щелку двери бани!» – сказал мать Ала ад-Дин, обрадованная, что султан не велит ее казнить.
И султан засмеялся еще громче.
«А что ты прячешь под платком, бедная женщина?» – спросил он.
«Мой сын Ала ад-Дин посылает тебе это в подарок!» – сказал женщина и снял платок с блюда.
И султан проглотил свой смех.
Таких камней не было даже в его казне.
«Скажи, везирь, – спросил он. – Разве не достоин человек, который преподнес мне такой великолепный подарок, быть мужем моей дочери? А?»
Везирь услышал этот слова, и от злобы желчь разлилась у него по всему телу.
«О да, царь времен!» – сказал он лживо. – «Но если захочет Аллах, подарок моего сына будет больше! Дай мне два месяца сроку!»
Султан любил драгоценные камни и поэтому он сказал матушке Ала ад-Дина: «Слушай меня, о женщина! Приходи через три месяца и, если Аллаху будет угодно, моя дочь станет женой твоего сына!»
Матушка вернулась домой и рассказала Ала ад-Дину слова султана.
Ала ад-Дин обрадовался и надел на свое сердце узду ожиданий.
Извини, мой цвэточек, на сегодня все. Меня ждут дела!
Жаккетта давным-давно спала, утомленная тяжелым днем.
* * *
Ночью Жаккетта резко проснулась. Почему?
Потому что в соседней комнате глухо, нараспев говорил Масрур. Говорил не своим голосом.
Жаккетта откинула одеяло и, неслышно ступая босыми ногами, подкралась к дверному проему.
В темной комнатушке, без окон, освещаемой лишь углями, тлеющими в тазу, угадывались два силуэта.
Масрур сидел на ковре, неестественно откинув голову. Перед ним стояла Фатима и требовательно что-то спрашивала. Масрур чужим голосом отвечал. Изредка он страшно всхлипывал и начинал раскачиваться.
От непонятного ужаса у Жаккетты пот потек по спине. Она, пятясь, отступила назад к тюфяку и спряталась с головой под одеяло. Чем-то древним и жутким веяло от увиденной сцены.
– Вставай, мой цвэточек! – услышала она над ухом негромкий голос Фатимы. – Ты должна мне помочь.
