Только надежда на хорошую прибыль от продажи пленниц удержала команду от того, чтобы скинуть Жанну за борт в качестве жертвенного барашка, а Жаккетту еще раз пустить по кругу.
* * *
…Опять каюта ходит ходуном, словно гигантская маслобойка. Потолок и пол почти меняются местами. Не за что уцепиться, все пляшет тарантеллу, и лежанки, и стол, и бочонки. На теле вздуваются синяки и шишки. Боже, за что эта мука?
Теперь Жанна и Жаккетта поменялись местами.
Жаккетта в бессознательном состоянии лежала на полу каюты. А Жанну кидало от стенки к стенке, но голова была ясной, и мысли скакали в такт кораблю.
«Ну почему бы не жить спокойно?… Тысячи людей всю жизнь просидели в своих каморках, и почти ничего в их жизни не случалось… Дом, дети, хозяйство… Стены крепки, рыцари благородны… Они не знают, какой это кошмар – бежать от инквизиции… Ну зачем понадобилось то зелье?… Может быть, если бы не я, Филлипп бы прожил подольше… Знатный муж, старый муж… Боже, ну какая я дура… Ничего, кроме неприятностей не приобрела… Если доберусь до Кипра живой, с места больше не двинусь… Буду сидеть в замке Марина и вышивать ковры… Разноцветными шелками… Ах, Марин, ну где же ты… Какой изверг придумал эти корабли… До Кипра сейчас, все равно что до Гроба Господня… Я не могу больше… Ненавижу море… Ненавижу всех… Хочу на лужайку… И чтобы розы рядом цвели… И никакой воды-ы-ы-ы-ы… Ну почему бы не жить спокойно?…»
* * *
Костры на высоких минаретах ливийского Триполи, как обычно, призывно светили всю ночь.
На сторонний взгляд восточный город ночью место совершенно безлюдное и пустынное. Невидимая жизнь течет за неприступными глухими заборами, не выплескиваясь наружу. Но неведомыми путями новости разлетаются быстрее ветра.
Еще не рассвело, а все, кому надо, знали, что в укромную бухту прибыл потрепанный штормом корабль и капитан срочно сбывает с рук знатную христианскую принцессу.
Чуть-чуть рассвело, а уже на дороге к бухте покачивались носилки госпожи Бибигюль. Покупка и перепродажа девиц составляла львиную долю ее доходов.
Бибигюль знала себе цену и знала цену своему товару. И не нашелся еще человек, который заставил бы заплатить ее лишнюю монету.
* * *
Удобная бухта не век, и не два гостеприимно принимала корабли, которые, по каким-то причинам, не хотели мозолить глаза в городе. Наверное, еще со времен погребального костра Элиссы, пылавшего на мысе Картаж, бухточка служила надежным пристанищам многим морским людям.
