Снова замкнув двери на тринадцать простых замков и один потайной, Королева Ньяма вместе с данюшками вернулась в пустую кухню.
Слегка подкрепившись полудюжиной пирожных, она сказала:
– Давайте я принесу карту и покажу вам, где живет чародей, а вы решите, сможете ли выполнить мою просьбу или нет.
Когда она вышла, Затычка воскликнул:
– А чего решать, конечно, надо бежать! А то, помяните мое слово, пару дней – и мы не то что бегать, свинячьей трусцой передвигаться не сможем! Я еле штаны на себя натягиваю, а у тебя, Полосатый, щеки стали глаза подпирать! Еще немного, и мы толще Макропода станем!
Друзья внутренне были с ним согласны, щедрое ньямагольское гостеприимство прибавило им весу, но Полосатик, обиженный за свои щеки, буркнул:
– А раз ты бежать к чародею не против, зачем тут выступал перед госпожой Ньямой, “что, мол, другие сбегать не смогут”? Зачем позоришь всю Акватику? Красней тут за тебя!
Затычка хотел ответить, но не успел.
Королева Ньяма вернулась и принесла карту.
Замок чародея располагался на юго-востоке Ньямагола в лесу. Примерно в тех же местах, что вычистили до колоска Опустошители Полей. Карта показывала, что расстояние до замка чародея было не таким уж и большим. Не больше одной станции.
– Мы добежим, раз плюнуть! – воскликнул Затычка.
– Это очень хорошо. Только, ребятки, боюсь я за вашу безопасность. Вдруг Опустошители Полей вам попадутся? – озабоченно сказала Королева Ньяма. – Как тогда я вашим родителям в глаза смотреть буду?
Полосатик прокашлялся и рассудительно сказал:
– Вероятность такого столкновения небольшая. Ведь поля там уже разорены, какой интерес Опустошителям Полей на старом месте оставаться? Они сейчас новые набеги под городом начнут делать. Нет, в том углу их не будет.
– Хоть бы Великий Торакатум услышал твои слова! – вздохнула Королева Ньяма. – Ради Ньямагола, ради селений, ради тех, кто трудился на полях и рассчитывал, что соберет урожай, с которым переживут зиму, не голодая, его дети, добегите ребятки до чародея и попросите его помочь нам…
Данюшки выбежали на рассвете.
Полосатик (как давно мечтал) нес сумку Гонца, в которой лежала грамота, взывающая о помощи. Только герб на сумке был не акватиканский, а ньямагольский.
* * *
…То ли Затычка напророчил, то ли просто накаркал, но очень скоро выяснилось, что хлебосольное гостеприимство Королевы Ньямы сделало свое черное дело, – бежать после пирогов и плюшек было очень тяжело.
– Три жирных пончика! – злился Затычка на привале, утирая пот. – Не Гонцы, а кислое тесто!
