Как подойти к девушке, выбранной в пику Никольской, Саша Ермоленко не мог и представить. Опыта у него в таких делах не было никакого. Люду он знал всегда. Сколько существовал он, столько же рядом с ним была и она. Они вместе копались в песочнице, ездили наперегонки на трехколесных велосипедах, потом он катал ее на раме своего двухколесного, с трепетом вдыхая ни с чем не сравнимый запах девичьих волос, потом целовался в башенке на крыше, а после был эркер… Как знакомятся с девушками, с которыми не приходилось строить куличей в детской песочнице? Ермоленко уже собирался взять справку по этому вопросу у первых бабников их курса, когда избранная особа, очевидно, заметив его недвусмысленные взгляды, однажды вдруг приветливо улыбнулась ему и даже поздоровалась, назвав по имени.
– Как? Вы меня знаете? – удивился и одновременно обрадовался молодой человек.
– Конечно. Вы Саша Ермоленко, – все так же нежно улыбаясь, сказала девушка.
– Да… – растерялся он.
– А вы, Саша, разве меня не помните?
– Я… Нет… То есть, конечно, я много раз видел вас в институте…
Девушка расхохоталась. На щеках ее заиграли мягкие ямочки, которые вполне могли поспорить с розовым шрамиком.
– Я Валентина, Валя! Мы с вами жили в одном дворе на Вокзальной улице в Колпине!
– Как в одном дворе? – Ермоленко начал судорожно припоминать всех своих партнерш по песочнице, трехколесным велосипедам, штандеру, пряткам, казакам-разбойникам и любимой игре «Море волнуется раз…». Валентина ни на одну из них не походила. Он даже вспомнил смешную малышку с хвостиком в виде фонтанчика на голове и в вечно спущенных замызганных гольфах. Но ее, кажется, звали Женей… Конечно, Женей…
Валя заметила его замешательство, несколько притушила свою улыбку и сказала:
– Сейчас вспомните. Вы дразнили меня Валькой-Который Час и никогда не брали в свою компанию.
– Валькой… – потрясенно пробормотал Ермоленко.
Конечно же, это та самая Валька-Который Час. Только у той Вальки были лохматые косички, испуганный взгляд, толстая розовощекая кукла, вечно прижатая к животу, и такой же вечный вопрос, которым она их без устали донимала: «Который час?» Они считали ее ненормальной. В качестве доказательства ее непригодности к их компании, которую никто и не собирался оспаривать, Люда как-то привела еще один, как им тогда казалось, убийственный довод: «Смотрите, эта Валька никогда даже для разнообразия не спросит: „Сколько времени?“ Только: „Который час?“. Натуральная юродивая!»
