– У себя? – шепотом спросила она Дэнни, мимоходом заглянув в приемную и кивнув на дверь кабинета.
– Шеф? – зачем-то уточнил тот, как будто и без того не было ясно, о ком идет речь. Причем задал он этот бессмысленный вопрос так громко, что у Кэнди на миг замерло сердце.
– Тсс! – прошипела она, машинально втянув голову в плечи.
Дэнни усмехнулся, затем все так же, в полный голос, произнес:
– Не переживай, в кабинете никого нет.
Значит, существует вероятность наткнуться на Джефа в коридоре, хмуро подумала Кэнди.
В этот момент Дэнни добавил:
– Джеф улетел на выставку, во Франкфурт. Так что расслабься и наслаждайся жизнью – никто тебе слова не скажет.
Кэнди поневоле вздохнула с облегчением. По крайней мере день-другой Джефа не будет. Вчерашняя история застала ее врасплох, и она до сих пор не поняла причин, побудивших Джефа вести себя подобным образом, поэтому испытывала некоторую нервозность. Но раз Джефа не будет…
Как выяснилось позже, нервничала в тот день, по крайней мере с утра, не только Кэнди.
Примерно в половине одиннадцатого из приемной донеслись какие-то возгласы или, точнее, отголоски разговора на повышенных тонах. Заинтригованная Кэнди прислушалась, но слов было не разобрать, поэтому через минуту она вернулась к своим занятиям.
Как оказалось, ненадолго.
В коридоре прозвучали шаги, затем дверь комнаты, в которой работала Кэнди, распахнулась и на пороге появилась модельер Эвелин Хардинг.
– Привет, – небрежно произнесла она, глядя скорее в пустоту, чем на Кэнди. – Что у вас здесь происходит, можешь мне объяснить?
Кэнди недолюбливала Эвелин за высокомерие и пренебрежительное отношение ко всем, кого та не считала себе ровней. К данной категории относились все сотрудники редакции журнала «Стайлиш лайф», за исключением, разумеется, его владельца Джеффри Планкетта и еще одного человека, Барри Ройстера, ответственного редактора отдела, стараниями которого поддерживалась рубрика «Кабриолет», сообщавшая читателям новости из мира автомобильной моды.
Рубрик в журнале насчитывалось более полутора десятка, за каждую нес ответственность определенный человек, но Барри Ройстера Эвелин воспринимала по-особому. Он был для нее, что называется, отдельная статья. Объяснялось это просто: Эвелин создавала для Барри костюмы, подчеркивающие выбранный им стиль. В них, как правило восседая за баранкой какого-нибудь последнего писка автомобильной моды, Барри позировал для снимков, которые затем появлялись на страницах журнала.
