– Я любила тебя Флип.
– Любила?
– Больше ни слова. Плыви. - Она повелительным жестом указывала мне в сторону надвигающегося ужаса.
– Плыви! - Я не сдвинулся с места.
– Плыви же!!!
– Мы увидимся с тобой еще?
– Да. Ты увидишь меня. Я показала тебе Путь в Третьем кольце Перевоплощений.
– Показала? Почему показала? Покажешь!!! Какое третье кольцо?
– Больше ни слова, Флип. Ты должен идти. Иди. - Я оторопело смотрел на Русалочку и все никак не решался бросить ее. - Она наконец справилась с собою и улыбнувшись произнесла - Плыви, милый. Плыви, хороший мой.
Я медленно повернулся в сторону Тьмы и все еще ждал.
– Плыви - выдохнула Ру. - Я вначале медленно, затем все быстрее и быстрее по-плыл вперед. Навстречу непонятному, жуткому, непостижимому.
Русалочка вдруг рванулась в противоположную сторону. Закричала и погасила соб-ственный крик зажав рот ладошкой.
* * *
Темнота обволокла мягко, липко, пакостно, словно торфяная болотная жижа, дви-гаться сквозь которую невозможно. Спеленала туго. Сдавила так, что поплыли под черепом алые круги. Начала сгибать подвижное упругое тело. Хвост успел коснуться головы прежде чем хрустнул позвоночник и боль полостнула феерверком по глазам.
Хотелось кричать, выть, биться в истерике от нестерпимо тяжелого ощущения холо-да, боли, утраты. От пронзительного ужаса, который похож на тот, когда вдруг осознаешь, что под одеждой мерзкое, крупное, мохнатое, ядовитое насекомое, которое пробирается выше и выше, вгрызается в кожу и лезет сквозь ребра для того, чтобы полакомиться тре-пещущим умоляющим о пощаде сердцем.
Я вывалился в пустоту в центр зеленой с пегими пятнами сферы и завис едва осоз-навая, что все еще могу соображать.
Она двигалась неторопливо, похожая на выворотку физического глобуса с морями и океанами, с горами и пустынями. С зеленью тропиков и фиолетовыми росчерками глубо-чайших океанских впадин.
Х-х-х-х-ха… - Вздрагивая, втянул через зубы воздух. Странно, что я ощущаю себя здесь в «никто» Миралиса человеком. Я слышу, вижу, дышу.
У нас с ним всегда были странные, почти теплые отношения. В Миралисе я отдыхал. Наверное отдыхал. В других Зеркалах была кровь, была война, была боль. Миралис не богат, но всегда гостеприимен. Он словно покосившийся, но упорно не желающий падать домик на деревенской окраине. И хозяйка - добрая аккуратная женщина с уставшим от забот лицом и натруженными руками вначале нацедит полную кружку парного молока, отрежет ломоть от каравая, прижимая его по старинке к животу и только потом уже спро-сит - Кто ты, сынок? - И передернет от этого вопроса, потому, что не знаешь что сказать в ответ. - Кто ты? - Действительно. Кто я? - Мне тоже очень хотелось бы это знать.
