Трелл снова повернулся к каменному сосуду и, обхватив его руками, оторвал от постамента. Освещаемый языками красно-желтого пламени, отблески которого танцевали в его бороде и волосах, он понес этот сосуд к двери. Лена поспешила вперед, чтобы отогнуть для него занавес, и через мгновение Трелл исчез, оставив Кавинанта недоумевать по поводу мельком увиденного им содержимого горшка. Тот был полон маленьких круглых камешков, похожих на отборный гравий, и они, казалось, горели.
— Проклятье, — прошептал Кавинант. — Интересно, сколько весит эта штука?
— Трое мужчин не смогли бы поднять пустой сосуд, — гордо ответила Лена. — Но когда гравий горит, мой отец без труда поднимает его. Он — гравлингас радхамаэрля и глубоко связан с учением о камне.
Кавинант еще мгновение смотрел вслед Треллу, устрашенный его силой.
Затем Лена сказала:
— А теперь я просто обязана предложить вам освежиться. Вы примете ванну или умоетесь? Не хотите ли пить? У нас есть хорошее весеннее вино.
Ее голос вновь разбудил мерцание нервов Кавинанта. Его инстинктивное недоверие к могуществу Трелла рассеялось, когда он понял, что тоже обладает какой-то силой. Этот мир принимал его; он наделял его значимостью. Люди, такие как Трелл и Лена, были готовы принимать его столь серьезно, сколь ему этого хотелось. Все, что ему оставалось делать, — это продолжать двигаться, следовать по тропе своего сна в Ревлстон — что бы его там ни ожидало. От мысли о перспективах у него закружилась голова. Вдохновленный минутным импульсом, он решил участвовать в собственной значимости, наслаждаться ею до тех пор, пока это будет возможно.
Чтобы совладать с потоком новых эмоций, Кавинант сказал Лене, что хотел бы умыться. Она провела его мимо занавеса в другую комнату, где вода непрерывно текла из трубы в стене. Вода попадала сначала в наклонную каменную раковину, а потом в большую лохань, причем и та, и другая были сделаны из камня. Лена показала чудесный белый песок, которым можно было пользоваться вместо мыла, и вышла. Вода оказалась холодной, но Кавинант с каким-то все возрастающим энтузиазмом погружал в нее руки и голову.
Когда с умыванием было покончено, он огляделся вокруг в поисках полотенца, но того нигде не было. Решив провести эксперимент, он вытянул руки над чашей, освещавшей комнату. Теплый желтый свет быстро высушил его пальцы; тогда он наклонился над чашей, стирая при этом воду с лица и шеи, и вскоре даже волосы его были сухими. Подчиняясь силе привычки, он провел процедуру ВНК, осматривая почти невидимые следы бывших порезов на руках. Потом, отдернув занавес, он вновь вошел в центральную комнату. Оказалось, Лена была уже не одна, а с какой-то другой женщиной.
