Зихий с надеждой посмотрел на Зеникса, надеясь по его реакции что-нибудь понять. Но гигант продолжал спокойно заниматься своими делами, бережно развешивая ворлочью шкуру просушиваться на бревне, будто ничего необычного не произошло.
— А-а-а…
— Что такое? — Лейрус поднял глаза на застывшего в нерешительности Зихия. Лицо таинственного героя было абсолютно невозмутимым.
«Ладно, как-нибудь потом разберусь» подумал Зихий и махнул рукой:
— Нет, ничего.
Лейрус кивнул: ну ничего, так ничего. Подвигав палкой дрова, чтобы быстрее разгорались, сказал Зихию:
— Судя по той вони, которая исходит от ворлока, мясо его не слишком вкусное.
— Оно вообще несъедобно.
— Охотиться уже поздно, ночь. В сумках у нас есть какая-то снедь, но её на нормальный ужин не хватит. Ну ладно, ляжем натощак.
Подошедший к огню Зеникс недовольно засопел:
— Как это натощак? Проклятье, я так голоден, что мог бы съесть целую корову.
Зихий улыбнулся.
— Не сомневаюсь. Насчёт коровы помочь не могу, но без мяса, будьте спокойны, мы не останемся.
Спустя полчаса на костре жарился не в меру любопытный двухвостый корнегрыз, высунувшийся из чащи посмотреть на огонь и мгновенно пронзённый стрелой Зихия. Утомлённые поездкой и схваткой с ворлоком юноши в момент обглодали жареного корнегрыза до костей.
— Да, нет ничего вкуснее мяса с прожаренной корочкой, — прогудел Зеникс, обсасывая жирные пальцы. — Жалко, что мало.
— Чего ж ты ночью ещё хотел? — спросил Зихий.
— А ведь кто-то говорил, что в здешних местах он лучший охотник. Охотник, а нормально накормить товарищей не можешь.
— Так ночь же…
— Да шучу. Шучу, — Зихий впервые увидел на лице Зеникса улыбку и с удивлением отметил, что совершенно детская, безоружная и наивная улыбка каким-то образом уживаются с резкими чертами лица и грозным видом могучего воина.
— Будем ложиться, — заговорил до того молчавший и пристально, не по доброму смотревший в огонь Лейрус. — Встанем пораньше, чтобы быстрее вернуться в Дрок.
Зеникс всегда беспрекословно подчинялся своему спутнику. Зихий же чувствовал к Лейрусу какое-то расположение, трудно объяснимое чувство родства; поэтому сын вождя племени Синих Лесов последовал примеру Зеникса без особых раздумий.
Ночью, когда тучи, принесшие дневной дождь, окончательно рассеялись и обе луны, Большая и Малая, освещали синие сосны, несколько раз Зихия будил какой-то шум на поляне. Но всякий раз, когда он приподнимался посмотреть в чём дело, Лейрус, полулежавший с закрытыми глазами возле дорожных сумок, успокаивающе поднимал руку: мол, всё нормально, зверьё всякое по лесу шастает, спи. Зихий послушно укладывался, каждый раз недоумённо задавая себе вопрос, засыпал ли вообще Лейрус.
