Страдание придает вам способность привлекать к себе внимание. Каждый раз, когда вы несчастны, вам уделяют внимание, сочувствуют, вас любят. Каждый начинает о вас заботиться. Кто захочет обидеть несчастного человека? Кто станет испытывать ревность к несчастному человеку? Кто будет противоборствовать несчастному человеку? Это было бы слишком подло.
О несчастном человеке заботятся, его любят, ему уделяют внимание. Страдание содержит огромные капиталовложения. Если жена не несчастна, муж склонен, просто забывать о ней. Если она несчастна, муж не может себе позволить ею пренебрегать. Если муж несчастен, вся семья, жена, дети окружают его, беспокоятся о нем; это приносит большое утешение. Человек чувствует, что не одинок, что у него есть семья, друзья.
Когда ты болен, в депрессии, в страдании, друзья приходят тебя навестить, успокоить, утешить. Когда ты счастлив, те же самые друзья начинают тебе завидовать. Если же ты по-настоящему счастлив, то найдешь, что весь мир обернулся против тебя.
Никому не нравится счастливый человек, потому что счастливый человек ранит эго окружающих. Люди начинают чувствовать: «Так вот что, ты стал счастливым, а мы все еще ползаем в потемках, страдании и аду. Как ты смеешь быть счастливым, когда мы все остаемся в таком страдании!»
Мир состоит из несчастных людей, и никто не храбр достаточно для того, чтобы позволить всему миру обратиться против себя; это слишком опасно, слишком рискованно. Лучше цепляться за страдание. Оно позволяет человеку оставаться частью толпы — индуистской, мусульманской, христианской, арабской, японской.
Счастье? Знаешь ли ты, что такое счастье? Индуистское ли оно, христианское или мусульманское? Счастье — это просто счастье. Человек переносится в другой мир. Он больше не часть мира, созданного человеческим умом, он больше не часть прошлого, уродливой истории. Он вообще больше не часть времени. Когда ты по-настоящему счастлив, блажен, время исчезает, пространство исчезает.
Альберт Эйнштейн сказал, что в прошлом ученые думали, что есть две реальности: время и пространство. Но он сказал, что эти две реальности — не две разные реальности — это два лица одной и той же. Поэтому он изобрел слово времепространство — слитно. Время — это не что иное, как четвертое измерение пространства. Эйнштейн не мистик, иначе он представил бы и третью реальность — трансцендентальное, ни время, ни пространство. Она тоже есть, и я называю ее «свидетелем». И если есть все три, вы получаете полную троицу. Вы получаете всю концепцию
