В последние дни своей жизни, перед тем, как он был обезглавлен, Иоанн посылает Иисусу записку, всего лишь небольшую записку, в которой он спрашивает: «Действительно ли ты тот, кого мы ждали?» У него возникли подозрения, потому что этот человек говорил что-то другое, что-то абсолютно другое. «Будьте смиренны», - говорил этот человек. «Блаженны смиренные, ибо они наследуют землю». Иоанн не был смиренным человеком, он был очень гордым - очень сильным человеком, верящим в то, что он может принести революцию всему миру, почти безумным от своей силы, - а Иисус говорил: «Блаженны нищие...» Иоанн, по-видимому, думал: «Что за чепуху несет этот человек?»
Иисус говорил: «Если кто-то ударит тебя по одной щеке, подставь ему другую» - совершенно не то, что говорил Иоанн. И еще Иисус говорил: «Если кто-то снимет с тебя верхнее платье, отдай ему также и нижнее». Как этот человек собирается принести революцию? Это совершенно не революционное учение.
Это единственно возможное революционное учение. Но Иоанн не мог понять его; он имел свои собственные представления о революции. Он мог бы понять Ленина, он мог бы понять Троцкого, он мог бы понять Маркса, но он не мог понять Иисуса, своего собственного ученика. Проблема была в том, что речь шла о совершенно различных типах революции. Одна революция является социальной: она совершается путем насилия, агрессии. Другая революция имеет отношение к сердцу: она не совершается путем насилия, она даже не совершается путем дисциплины. Она приходит путем естественности, она приходит путем понимания.
Иисус принес в мир совершенно новый тип революции. Никто ранее не говорил о подобной революции. Вот почему я утверждаю, что Иисус является поворотной точкой в истории человеческого сознания — даже в большей степени, чем Будда. Таких как Будда, говорящих приблизительно об одном и том же, было много; он не был новым явлением. Он, возможно, был завершением длинной последовательности будд, но он не был первым.
Иисус принес на землю нечто совершенно новое; он был началом новой линии, новых поисков, новых изысканий. Иоанн не мог понять этого. Лао-цзы, если бы он был там, смог бы понять, - но не Иоанн. Иоанн был совершенно другим типом человека. В свои последние дни он был очень обеспокоен, что что-то идет не так: «Предал меня этот ученик или нет?» Он посылает записку: «Тот ли ты, кого мы ждали?» Когда вы имеете по поводу чего-то определенную идею, это становится барьером к пониманию. Даже Иоанн не мог понять Иисуса правильно - что же говорить о других?
