Закончив заправляться, он сел в машину и взглянул на Адама. У его брата было какое-то странное выражение лица, а в машине ощущался необычный запах.
— Адам!
— Ну?
— Что ты сделал?
— Ничего.
Джош завел двигатель и снова принюхался. Запах казался ему знакомым. И тут его внимание привлек какой-то тусклый блеск. Он опустил глаза и увидел серебристый цилиндр, лежащий на полу между ног его брата. Джош протянул руку, поднял цилиндр, и тот показался ему непривычно легким.
— Адам…
— Я ничего не делал!
Джош встряхнул цилиндр. Тот был пуст.
— Я думал, это освежитель дыхания или что-то в этом роде! — принялся оправдываться брат.
— Ты кретин, Адам!
— Почему? Я же ничего…
— Это препарат для крыс, Адам. Ты только что вдохнул вирус, предназначенный для крыс.
Адам дернулся, словно укушенный, и обмяк на сиденье машины.
— Что же теперь будет?
— Ничего хорошего.
* * *
К тому времени, когда они доехали до дома матери в Беверли-Хиллз, Джош успел обдумать случившееся и пришел к выводу, что Адаму ничего не угрожает. Хотя этот ретровирус мог заразить не только грызуна, но и человека, доза была рассчитана на существо весом в восемьсот граммов, а его брат весил раз в сто больше. Поэтому риск воздействия препарата на его генетическую систему был ничтожный.
— Так со мной ничего не случится? — спросил Адам. — Нет.
— Ты уверен?
— Да.
— Извини меня за это, — сказал Адам. — И еще раз спасибо за то, что забрал меня. До свидания.
— Я подожду, пока ты войдешь в дом, — ответил Джош.
Он смотрел, как брат прошел по подъездной дорожке и постучал в дверь. Открыла мать. Адам вошел внутрь, и мать закрыла дверь. На Джоша она даже не взглянула.
Он завел двигатель и уехал.
В полдень Алекс Барнет вышла из своего кабинета в юридической фирме «Сенчури сити» и отправилась домой. Идти ей было недалеко, — она и ее восьмилетний сын Джем и занимали квартиру в доме на Роксбери-парк. Джеми простудился и не пошел в школу, и по просьбе Алекс за ним сейчас присматривал ее отец.
Отца она нашла на кухне, где он готовил макароны с сыром. Когда Джеми болел, это было единственное блюдо, которое мальчик ел.
— Как он? — спросила Алекс.
— Температура спала, но сопли все еще текут и кашель не проходит.
— Он проголодался?
— Только что. Сказал, что хочет макароны.
— Это хороший знак, — сказала она. — Помочь тебе?
— Да нет, — помотал головой отец, — я уже почти закончил. Тебе не следовало возвращаться домой.
— Я знаю. Папа, судья объявил свое решение.
— Когда?
