2. (1) У императора Марка родилось несколько дочерей, а детей мужского пола
двое[7]. Из этих последних один ушел из
жизни совсем молодым (имя ему было Вериссим), оставшегося же в живых,
называвшегося Коммодом, отец вырастил с большой заботливостью, вызывая отовсюду
людей, наиболее известных своей ученостью в провинциях[8], за весьма солидное вознаграждение, чтобы они воспитывали
ему сына, постоянно с ним общаясь. (2) Дочерей, достигших зрелого возраста, он
выдал замуж за лучших мужей сената, желая иметь зятьями не благородных по
происхождению, с длинными родословными, и не блиставших огромными богатствами,
а отличавшихся благопристойными нравами и воздержанным образом жизни[9]; только это он считал подлинным и
неотъемлемым достоянием души. (3). Все виды добродетели были предметом его
заботы; он любил старинную литературу, так что в этом не уступал никому из
римлян, никому из эллинов; это видно из всех дошедших до нас его высказываний и
писаний [10]. (4) И по отношению к
подвластным он выказывал себя благожелательным и мягким государем, приветствуя
подходивших к нему и запрещая окружавшим его телохранителям отстранять
встречных. Единственный из государей, он укрепил философию не словами и не
познанием учения, а серьезным нравом и воздержанным образом жизни. Его время
принесло большой урожай мудрых мужей: ведь подчиненные всегда любят жить,
подражая образу жизни правящего. (5) Все его мужественные и разумные деяния,
заключавшие в себе полководческую или государственную доблесть, совершенные как
у варварских племен, населяющих северные части земли, так и у живущих на
Востоке, — описаны многими мудрыми мужами[11]; а все то, что я после кончины Марка в течение всей своей
жизни увидел и о чем услышал, а кое в чем и сам принимал участие, находясь на
императорской или общественной службе, — это я описал.
3. (1) Марка, достигшего старости, изнуренного не только возрастом, но и
трудами и заботами, в то время как он находился в области паннонцев[12], постигает тяжелая болезнь. Подозревая,
что надежды на спасение у него слабые, и видя, что сын начинает вступать в
юношеский возраст, он испытывал {6} опасения, как бы цветущая
юность, получив в сиротстве неограниченные и беспрепятственные возможности, не
воспротивилась прекрасным наукам и занятиям и не предалась попойкам и кутежам
(ведь души молодых людей очень легко скатываются к наслаждениям и отходят от
всего прекрасного, прививаемого воспитанием). (2) Его, человека очень
сведущего, тревожила память о тех, кто в молодости унаследовал царскую власть,
— с одной стороны, о Дионисии, тиране сицилийском
