Фрэнк сказал:
— Паскаль грозится, что сегодня же пошлет людей к Чиччо — забрать у него один из двух пулеметов. Одного пулемета больше чем достаточно для этой кучи…
— Если можно, я пойду, — сказал крестьянин. — Мне нельзя задерживаться, жена будет волноваться, а она беременная.
— Это точно был Джорджо из Манго? — не отпускал его Мильтон.
— Он самый. Я его узнал, хоть у него лицо все в крови было.
— Его ранили?
— Били.
— А… как он сидел на возу?
— Вот так, — сказал крестьянин, изображая позу Джорджо.
Его посадили на передний край телеги и привязали к брусу, укрепленному на решетчатом борту, и Джорджо сидел прямой как палка, а ноги у него свисали, болтаясь под стать хвостам впряженных в телегу волов.
— Они взяли его с собой как трофей, — повторил Фрэнк. — Представляешь, что будет, когда его привезут в Альбу? Представляешь, каково сегодня будет девушкам?
— При чем тут девушки! — взорвался взбешенный Мильтон. — Оставь их в покое. Ты, я вижу, тоже из тех, кто обольщается.
— Я? Позволь, чем же я обольщаюсь?
— Разве ты не понимаешь, что это повелось с незапамятных времен: мы привыкли подыхать, а девушки — видеть, как мы подыхаем?
— Мне еще нельзя уйти? — напомнил о себе крестьянин.
— Минутку. А что делал Джорджо?
— А что вы хотите, чтоб он делал? Смотрел прямо перед собой.
— Солдаты продолжали его бить?
— Нет, больше не били, — ответил крестьянин. — Видать, они его отделали, когда взяли, Но по дороге уже не трогали. Боялись, поди, что вы можете в любую минуту ударить по ним не с одного холма, так с другого. Я же сказал, что они спускались бесшумно, как змеи. Вот они и не трогали его больше. Но, может, когда вышли из опасного района, опять на него набросились, зло на нем сорвать. А теперь можно я пойду?
Мильтон уже мчался к штабу. Фрэнк, не ожидавший такой стремительности, бросился за ним.
— Говорил «не беги», а сам бежишь.
Вход в штаб загородила добрая половина отряда. Мильтон вклинился в это скопище плеч, прокладывая дорогу для себя и для Фрэнка, теперь уже ни на шаг не отстававшего от него. В штабе тоже было полно людей: они плотной стеной обступили Паскаля, сжимавшего в руке телефонную трубку. Мильтон протиснулся через эту толпу и оказался в первом ряду, локоть к локтю с Шерифом, бледным как смерть, Паскаль ждал связи. Фрэнк тихо сказал:
— Бьюсь об заклад, во всей дивизии нет ни одного завалящего пленного.
— По мне, дело пахнет венком из белых роз, помяните мое слово, — подхватил кто-то.
