Маленькие точки парашютистов возникали в небе одна за одной, как звезды в вечернем небе. Майор Лавров напряженно вглядывался в них, будто пытался рассмотреть с земли лицо каждого из офицеров. Он поправил на груди значок с изображением парашюта и цифрой «500». Такой значок выдавали лишь тем, кто прыгнул с парашютом более пятисот раз. Майор гордился им не меньше, чем боевыми наградами.
— Товарищ майор, разрешите обратиться! — раздался охрипший голос сержанта. — Если вы не сильно заняты, — это прозвучало уже не так официально.
Лавров криво усмехнулся и, не отводя бинокля от глаз, произнес:
— Ты бы ко мне еще строевым шагом подошел. Не на плацу. Свое и мое время попусту тратишь.
— Виноват, товарищ майор… — немного растерявшись, ответил сержант.
— Ну, вот опять, — Лавров сбил ногтем указательного пальца пепел на выгоревшую от солнца траву. — Обращайся!
Сержант облизнул пересохшие от палящей жары губы, обошел майора со спины, приблизившись к нему почти вплотную. Он попал в часть из учебки и знал этого высокого майора совсем недавно, но даже за короткое время успел увидеть в нем не грубого вояку, которых в учебной части было достаточно, а настоящего офицера ВДВ, сделавшего из службы смысл жизни. Все курсанты в части относились к комбату как к родному отцу и называли за глаза Батяней. Так и приклеилось к майору Лаврову это по-настоящему уважительное прозвище.
— Товарищ майор, — продолжал соблюдать субординацию сержант, — вы обещали провести внеплановые занятия по рукопашному бою. Ребята ждут.
Лавров, не отрывая взгляда от парашютистов, стремительно приближающихся к земле, незамедлительно ответил:
— Не волнуйся, сержант, сегодня на занятиях меня заменит старший лейтенант Барханов, он профессионал в своем деле.
— Товарищ…
— Сержант, — перебил майор, — кажется, ты что-то забыл.
— Разрешите идти?
— Построй личный состав для проведения занятий. До завтра.
— Есть, товарищ майор, — быстро проговорил сержант и побежал в сторону трибуны.
«Еще не уверен в себе, но далеко пойдет, — улыбнулся в душе Батяня, — научится сразу по делу говорить, и все с ним будет в порядке».
Не успел майор растоптать носком ботинка потухшую сигарету, как в небе стали раскрываться первые купола парашютов предпоследней группы экзаменуемых офицеров-десантников. Лавров приник к окулярам бинокля и напрягся, на его лице дрогнул мускул — один из офицеров по-прежнему продолжал падать, хотя остальные уже зависли на раскрывшихся куполах. Основной парашют, вытянутый вытяжным, трепыхался на фоне голубого неба светлым шлейфом — запутались стропы.
