Он думал о ней всю ночь, игнорируя костлявую и полную надежд модель, которую он нашел у Анабель, часы напролет лежал он без сна, уставившись в потолок, его преследовало фантастическое видение блестящих каштановых волос на подушке рядом с ним и мягкой золотистой кожи под его прикосновением. Он готов был поспорить, что она спала спокойно и безмятежно, впрочем как и всегда. Он протянул свою руку сквозь темноту, чтобы приласкать грудь модели, но обнаружил лишь ухо малолетки, изнемозженной диетами и преувеличенный вздох притворного пробуждения. Он прошел на кухню, сварил кофе и пил его в темноте в гостиной. Он все еще сидел там, рассматривая деревья в парке, когда солнце взошло над дальними болотами Винстеда.
Неделя – это немного для романа, но может быть достаточно, чтобы изменить жизнь или две, или даже три. На следующий вечер он заехал за ней и она спустилась к машине. На ней была белая кружевная блузка со струящимися рукавами, которые заканчивались сборочками у запястья и широкая колокообразная черная юбка-макси, волосы она собрала высоко на макушке. От ее наряда веяло старомодной эдвардианской атмосферой, это возбуждало его, так как было полной противоположностью тем его интимным мыслям о ней накануне ночью.
Она беседовала просто, но умно, и хорошо слушала, когда он говорил о бизнесе, что редко делал в присуствии женщин. По мере продолжения вечера он стал отдавать себе отчет, что то, что он уже чувствовал к ней, не было ни минутным влечением, ни даже страстным желанием. Он обожал ее. У нее было душевное спокойствие, самообладание и безмятежность, которые позволяли ему отдохнуть и расслабиться.
Он обнаружил, что разговаривает с ней все более и более свободно о вещах, которые обычно держал в себе – его финансовых делах, о его скуке от навязанного общества, которое он презирает и использует, как хищник добычу. Казалось, она не так много знает, как понимает, что намного важнее для женщины, чем глубокие знания. Они все еще спокойно болтали за столиком в углу, когда наступила полночь и ресторан закрыли. Она под самым благовидным предлогом отклонила его предложение заехать в его пентхаус на бокал вина, такого с ним не случалось уже многие годы.
К середине недели он осознал, что влюблен в нее, как семнадцатилетний юнец. Он спросил у нее о любимых духах и она рассказала о «Мисс Диор», которые она иногда позволяет себе покупать лишь четверть унции, не облагаемые пошлиной при перелете. Он послал поверенного на Бонд-стрит и вечером этого же дня преподнес ей самый большой флакон в Лондоне. Она приняла его с искренним удовольствием, но тут же запротестовала.
