А вскоре он увидел, как на незримых высотах берега появились два ярких огня и, словно парочка гуляющих духов, неровно поплыли рядышком, повторяя в пути прихотливую кривизну холмистой земли. Огоньки иногда пропадали, возникали, вновь исчезали и вдруг надвинулись совсем близко, и Отто Мейснер увидел, как к пристани торопливо подбегают двое пригнувшихся людей с круглыми бумажными фонарями в руках. Оскальзываясь на крутизне спуска, они одолели мокрую глинистую дорогу и один за другим взбежали на помост пристани. То оказались пожилая женщина в подоткнутой юбке и невысокий крепкий подросток, оба босиком, накрытые с головою островерхими вывернутыми мешками. Хотя на дощатой пристани было уже не скользко, они продолжали двигаться согнувшись, широко расставляя ноги, низко освещая путь перед собою желтыми фонарями. Они подошли к путешественнику, оба поклонились ему, а затем, не говоря ни слова, подхватили с пола его багаж. И только подросток, искоса взглянув на приезжего жаркими и восторженными глазами, сверкнул мгновенной улыбкой.
Отто Мейснер ни о чем не стал расспрашивать и молча зашагал вслед за неожиданными носильщиками. При матово-золотистом свете фонаря он видел перед собою движущийся кусок грязной дороги да мускулистые икры и мокрые пятки мальчика, который шлепал по вязкой каше, закатав до колен штаны. Женщина, водрузив на голову тяжелый саквояж, придерживая его одной рукою, далеко опередила всех, мальчик нес сверток с походной кроватью путешественника, а сам магистр тащил под мышкой старинный матросский сундучок с оружием и бумагами. Мальчик время от времени приостанавливался и, поджидая спутника, высоко поднимал фонарь.
Трудный путь восхождения по скользкой дороге вскоре кончился, и только тут Отто Мейснер увидел село, незаметное с пристани: множество тускло освещенных изнутри окон, прячущихся среди мокрой зелени кустов и деревьев. Провожатые вели Отто Мейснера мимо этих низких, в частом переплете, желтых окон. Влажная листва перед ними была налита изумрудным сиянием.
Подвели наконец к высоким воротам. Женщина, приникнув носом к калитке, забарабанила кулаком. Во дворе стукнуло, открылась в доме дверь, вся в сиянии брызнувшего наружу света, и первое, что услышал путешественник, были, как показалось ему, женский плач и причитания. Но в следующую секунду стало тихо и кто-то зашлепал через двор, остановился позади ворот. Мужской голос что-то спросил, женщина отвечала. Калитка раскрылась – и путешественника ввели в дом.
