Я спал, когда Сорок Девятый включил тревожную сирену. Вскочив, я кое-как продрал глаза и заорал:
— В чем дело?! Что опять стряслось?!
— Установка рекондиционирования воздуха не запускается после очередного отключения, сэр… — пробормотал Сорок Девятый таким тоном, словно это была его вина.
Проклиная все на свете, я влез в свой вонючий скафандр, вышел из капсулы и проник в отсек, где находилось соответствующее оборудование. Свет здесь, разумеется, не горел, и в лучах единственной лампочки у меня на шлеме трюм был похож на какие-то механистические джунгли. Во внешнем корпусе зияли огромные дыры, прорубленные пиратскими лазерами, и сквозь них внутрь заглядывали далекие звезды.
— Включи освещение, — приказал я Сорок Девятому. — Я ни черта не вижу!
— Но режим экономии…
— К дьяволу экономию! — выругался я. — Если я не смогу запустить установку рекондиционирования, электричество никогда мне больше не понадобится, а без света я ничего не могу сделать.
В конце концов лампочки освещения трюма все-таки включились. По крайней мере некоторые, но это существенно облегчило мою задачу. Довольно скоро я понял, что сама установка не повреждена, зато от постоянного включения и выключения разладился запускающий контур. Согнув подобающим образом кусок провода, я замкнул контакты вручную, и насосы тотчас включились. Слышать их в вакууме я, разумеется, не мог, зато ощущал вибрацию, передающуюся по металлоконструкциям у меня под ногами.
Шли дни, тянулись недели. Вскоре Сорок Девятый посадил меня на жесткую диету, пытаясь растянуть на возможно больший срок запас продовольствия. Мой дневной рацион состоял теперь из одного гамбургера с соевой котлетой и стакана восстановленного фруктового сока. Правда, воды я мог пить сколько влезет, однако она с каждым днем все сильнее отдавала мочой. Неудивительно, что я терял силы и становился все раздражительнее. Сорок Девятый прилагал все усилия, чтобы меня подбодрить. По утрам, едва заметив, что я проснулся, он принимался цитировать Черчилля: «Мы будем защищать наш остров, чего бы это ни стоило, мы будем сражаться на берегу, мы будем сражаться на посадочных площадках, мы будем сражаться в полях и на улицах, мы будем сражаться в горах, мы никогда не сдадимся…»
Ну-ну…
Кроме того, при каждом удобном и неудобном случае Сорок Девятый включал симфонии Бетховена. Вероятно, кого-то они действительно способны вдохновить, но только не меня.
Он даже позволил мне выиграть у себя в шахматы. То есть почти позволил… До победы мне оставалось два или три хода, но тут Сорок Девятый поставил мне мат, и на этом игра закончилась.
