Вино подослано было, кстати, тоже, но даже ядом не с кем чокнуться в Америке. Поэтому Полина изымает из бара одну за другой все нераспечатанные бутылки, содеянные на территории бывшего СССР, набивает черный мусорный мешок, завязывает, выносит звякающую тяжесть через заднюю дверь и загружает один из заснеженных пластиковых баков, стоящих вдоль стены. Вот мой вклад в ваш бизнес.
Дома берет за ножки “флейты” и на кухне вталкивает в хромированный бак, выпуклая крышка которого, качнувшись наружу, отражает ее, как зеркало смеха.
*
А первого января, Полина точно помнит, она поехала в видеотеку и нашла там “Шайнинг”, про который говорил ей Брам.
Включила в офисе Макса на первом этаже. Фильм был очень старый, 80 года, и, конечно, они смотрели в Москве, еще на первом видаке. Жаль, Макса нет, хотя вряд ли бы стал смотреть с ней видео по телевизору. Сидел бы там в углу на фоне заснеженной природы за стеклом, отгородившись поднятой крышкой лэптопа, ведя по “аське” свой бесконечный диалог с Россией виртуальной и дергая длинными ногами, стиснутыми, будто постоянно зябнет: а зачем тогда было строить дом из стекла?
Нет, нет. Исключено. Брам все преувеличил. ALL WORK NO FUN, “одна работа и никаких радостей”, строка за строкой выстукивает герой на машинке – докомпьютерная эра… Степень отупения, возможно, та же, но совершенно невозможно представить Макса в роли с катушек съехавшего писателя, который - “Darling? I am home! ” - прорубается к нам с сыном в ванную.
И топора нет в доме.
Никакого вообще оружия. Подумав так, Полина себе не поверила: “Неужели никакого?” И, защелкнув компакт-диск в плоскую коробку с обаятельно-жуткой гримасой еще молодого Николсона, пошла по дому, огражденному от снегопада только стеклом, – искать, чем, в случае чего, можно защитить их с сыном беззащитность. Набор ножей на кухне – как в триллерах показывают опережающе и невзначай. Скалка. Сковородки. Молоток в гараже. В подвале пластиковый водомет, которым наигрался в свое время сын. Дверь к Максу была заперта, что возмутило на этот раз. Как это На объект не входить? Никогда запоров друг от друга не было. Снаружи – да. Но не внутри. И было чувство защищенности, когда бросал одну в Москве бандитской с миллионом, висящим в походном рюкзаке в шахте сортира, в сырости водопроводно-канализационных. Впрочем, был пистолет, не говоря про бронированную дверь…
Опасно, блин, для жизни.
Сломать замок?
Полина не решалась.
Конечно, все эти страхи – ерунда и блажь на почве затянувшейся неебли. Тем не менее, исходя из природы стены, которую в открытом виде можно сложить гармошкой, Полина выбивает из рельсовых реек крайнюю левую панель, которая так или иначе маскируется большим нагревательным резервуаром и трубами отопительной системы.
