Шофер молча и неподвижно сидел за рулем.
"Господи, Господи!" - взмолилась сзади швейка. И вдруг из здания послышался крик, а вслед за тем шум тяжелого тела, которое тащат волоком прямо через ступеньки.
Пожилой офицер отступил от входа.
На тротуар вылетел и упал высокий человек со смуглым четырехугольным лицом, очень крепкий и большеголовый. На него сейчас же набросились несколько военных, схватили его за шею, за руки, поставили на ноги и прижали к стене.
Он стоял молча, потряхивая квадратной головой и часто подергивая плечами, но его крепко и осторожно держали. Потом вывели еще одного, - он был в пиджаке, который все время разлетал-ся, показывая грязную сорочку с галстуком, сбитым на сторону, и разодранным воротничком. Кроме того, он был в пуху, сене и еще какой-то мерзости, которая пристала к его сюртуку.
Все это молочница видела очень точно, ясно и не менее точно пересказала.
А вот затем произошло что-то уже совсем неожиданное.
Внезапно офицер около двери вздрогнул и вытянулся. Люди, державшие арестованных, застыли и совсем притиснули их к стене.
Ефрейтор строго кашлянул, поправил фуражку и кобуру.
Из здания вышли люди в штатской одежде.
Их было не очень много, человек девять-десять, никак не больше.
Сзади шли военные.
Люди в штатском сошли на тротуар и остановились, разговаривая и чего-то ожидая.
Один повернулся и стал смотреть на дверь. И тогда на тротуар сошел неторопливым, солидным шагом карлик, худенький, черноволосый, с подвижным, обезьяньим лицом. Он остановился и поглядел на толпу. Тот, что смотрел на дверь, что-то сказал ему вполголоса, и он слегка кивнул ему головой.
- Какой же он был из себя? - спросила мать.
- Я его видела всего одну минуту, - ответила молочница. - Но он... он почему-то показался мне очень страшным... Когда он стал что-то говорить, у него дрожали губы... Да я его и не успела рассмотреть - было некогда...
Потом карлик повернулся и пошел к арестованным, и тут...
Молочница остановилась и посмотрела на мать.
- и тут около него взорвалась земля.
Кверху взметнулся столб огня почти малинового цвета.
Земля брызнула фонтаном, и сейчас же зазвенели стекла и дурным голосом закричала какая-то женщина.
Кто-то сзади или впереди выстрелил из браунинга, и сейчас же завопило несколько голосов.
Полумертвая от страха, она подумала, что падает, но сейчас же почувствовала, что падать ей некуда, что она стоит неподвижно и прямо, как в гробу, в людской толще.
