"Таким образом, домыслы профессора Мезонье сделаны на основании костного материала, во-первых, обнаруженного в разных геологических слоях и только впоследствии сведенных в одно целое, по примеру находки так называемого пильтдаунского человека, представляющей, как известно, смешение обезьяньих и человеческих частей черепа, к тому же найденных при неизвест-ных обстоятельствах; во-вторых, на черепах, искусственно деформированных в определенных направлениях, с целью достигнуть определенной картины; в-третьих, на основании материала, не имеющего никакой научной ценности ввиду полной неясности всего, что относится к обстоятель-ствам его находки. Понятно, что, по-разному группируя этот анонимный, недостоверный, а то и просто фальсифицированный материал, профессор Мезонье, сохраняя вид научной добросовестно-сти и беспристрастности, мог доказать все, что ему угодно.
Выступая с таким разоблачением, мы имеем в виду в самое ближайшее время осветить в научной печати все, что касается метода работ профессора Мезонье в области предыстории, и вместе с тем размежевать и выделить то действительно ценное в работе института, что было проделано штатом научных сотрудников без ведома его научного руководителя".
- Боже мой! - сказала мать с тихим ужасом. - Да что же это такое? И как вы смели, как вы смели, Ланэ, подписать эту бумагу?
- Я? - Ланэ усмехнулся, но лицо его было искажено, как от сильного отвращения. - Если бы только я, мадам, то обо мне и разговору не было бы. Известно, Ланэ - трус, Ланэ - шкурник, Ланэ - Калибан. Но вот под этой платформой подписались даже те непорочнейшие, что находятся в подвалах гестапо.
- Но ведь это... это... - мать задыхалась, лицо ее было покрыто красными пятнами. (Я заметил: в эту минуту крайнего душевного и даже физического напряжения все ее движения приобрели угловатость и обрывистость движений отца.) - Показать Леону эту декларацию - все равно что пойти взять нож и всадить ему в горло... Вы знаете, как он дорожит своим честным именем, - и вот... И потом большевики... Но при чем тут большевики? Какое ему дело до этих большевиков!.. Нет, это... Боже мой, Боже мой!.. Да нет, это невозможно, это же совершенно невозможно, Ланэ!
- Невозможно? - усмехнулся Ланэ. - Нет, все возможно, как есть все возможно, дорогая мадам Мезонье! Я теперь не вижу предела для человеческих возможностей. Они же бедны людьми, страшно бедны, у них есть в избытке только пушечное мясо, все остальное бежит от них как от проказы.
