Кэтрин запомнила это выражение, поскольку его часто говорил Вацлав. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от радости. Арманд уезжает сегодня! И хотя Арли находится на юге, он все же ближе к морю, к Англии.
Все складывалось очень удачно.
Кэтрин изо всех сил старалась не выдать своей радости. Вокруг, как всегда, носились ребятишки. Кэтрин остановилась, чтобы поправить у одного из них сползающие штанишки.
— Янош, это Катрина, — сказал мальчуган приятелю, босому, без рубашки, в рваных штанах.
Кэтрин так и не могла привыкнуть к тому, что дети здесь вообще не знают обуви, а холода будто и не замечают.
— Здравствуйте, — смущенно проговорил ребенок.
— Здравствуй, Янош, — ответила Кэтрин.
Детей она любила всегда. У себя дома она входила в Общество помощи бедным и сама учила детей грамоте. Благодаря ее усилиям дело, начатое еще ее отцом, продолжалось, и дети имения Арундейл ходили в школу достаточно регулярно. Кэтрин украдкой смахнула слезу. Этот мальчуган напомнил ей о доме. Дом! Горький ком встал в горле.
Кэтрин отвела взгляд от мальчика, который, взобравшись на широкие плечи Доминика, путешествовал верхом, вцепившись в его черные кудри. Но взглянув на Доминика, она поймала в его глазах удивленное выражение.
Он опустил ребенка на землю, и мальчонка побежал догонять приятелей.
— Ты любишь детей? — спросил он.
— Да, — тихо ответила она, — очень.
На ужин они поели жареной картошки, капусты и цыпленка. Кэтрин узнала, что цыгане держат кур всех расцветок, чтобы, если крестьянин из близлежащей деревни явится искать украденное, ему можно было предъявить несколько таких же, на выбор, и он, растерявшись, ушел бы ни с чем.
Доминик сел с ней рядом, слишком близко, отчего она чувствовала себя несколько неуютно. Разговор шел о погоде. Действительно, хотя ночи оставались прохладными, днем солнце светило вовсю, именно так, как предсказывал Вацлав. Доминик еще говорил о своих лошадях, к которым он, как видно, питал особую страсть, и о предстоящем торге.
— Я думаю, тебе понравится, — сказал он, — зрелище интересное.
«Странно, для цыгана речь у него слишком правильная и гладкая», — подумала Кэтрин. Но сейчас ее волновало не это. Она думала только о том, как бы ей улучить момент, чтобы пробраться в повозку Арманда, молилась лишь о том, чтобы не опоздать. И старалась не замечать взглядов, которые на нее искоса бросал Доминик.
— Я устала, — наконец сказала Кэтрин. — Если вы не возражаете, я пойду спать.
