Болезненно, как от оскомины, поморщившись, Доминик напряг свою измученную память, умоляя ее воссоздать события того дня, когда весь окружающий его мир поблек и потерял для него былую привлекательность. Ведь именно тогда и возникла у него навязчивая идея, что он осуществил свое земное предназначение, всего достиг и все познал, а потому должен проститься с надеждой когда-нибудь опять испытать восторг и сладкий трепет счастливчика, разгадавшего секрет эликсира вечного кайфа.
А раз так, язвительно спросил у него внутренний голос, то откуда вдруг это тягостное ощущение неудовлетворенности? И почему он избрал именно эту бедную женщину в качестве оракула, способного помочь ему достичь просветления?
– Вы меня искушаете, – с дрожью в голосе пролепетала Калли. Эту взволнованность легче всего было бы списать на духоту в лифте. Но, привыкший всегда зреть в корень, Доминик заподозрил, что покоя лишает ее некий посторонний объект. Либо субъект, а вернее – он сам.
В ее голосе не ощущалось жеманства, однако Доминика он все же вынудил внутренне напрячься. Калли Монтгомери, заурядная секретарша, безответная рабочая лошадка, безотчетно бросила вызов; ему импонировало присущее ей здоровое чувство юмора.
– Временами я становлюсь очень опасным искусителем, – вкрадчиво промурлыкал он и снова погрузился надолго в омут размышлений о загадках человеческой натуры и призрачности мирского счастья. Глубокие сомнения в правильности избранного им жизненного пути тяготили его давно. Сейчас же к ним присовокупилась и поразительная мысль, что в последнее время ему даже не приходило в голову попытаться совратить какое-нибудь очаровательное создание прекрасного пола! С каких же пор его не бросает в дрожь от одного лишь звука женского голоса? Когда же он утратил дар наслаждаться запахом бархатистой кожи и перестал ловить чувственный вздох за миг до поцелуя?
Помочь разобраться в этой чертовщине ему могла, пожалуй, только Изабелла. Да, она фактически уже и сделала это во время их многочасового телефонного марафона. И какой бес дернул его позвонить ей в Гонконг именно сегодня? Доминик саркастически ухмыльнулся: отсрочка выяснения отношений уже ничего не могла изменить, и по большому счету он должен был ее поблагодарить за ту прямоту, с которой она высказала ему все, что думает об их амурном фарсе, не унизившись при этом до оскорблений, истерик и колких упреков.
Такое великодушие давало ему повод отнести ее, несмотря на разрыв с ней, к числу своих немногочисленных друзей. Хотя сама Изабелла наверняка вздохнула с облегчением, избавившись от обременительных вериг обязанностей его невесты и любовницы.
