Затем король потребовал возвращения Реджинальда.
Приехав, Реджинальд первым делом навестил мать, то есть меня. Мы обнялись. Он выглядел сумрачным и озабоченным.
– Король по-прежнему настроен решительно, – сказал он. – Похоже, чем больше препятствий возникает на его пути, тем сильней его стремление к цели. Грядет война между королем и церковью. И он настроен на победу, невзирая на последствия. Начнется борьба за власть – между церковью и государством.
– Иначе говоря, теперь каждый должен встать на ту или другую сторону, – сказала я. – На чьей стороне вы – мне ясно.
– Да, – ответил Реджинальд, – я должен защищать интересы церкви.
– Король не случайно послал за вами…
– Не беспокойтесь, принцесса, я сумею постоять за себя.
Как ни счастлива я была снова видеть Реджинальда, меня не покидало чувство смертельной тревоги. Я знала, что отец его любил, но в сложившейся ситуации все могло случиться. Графиня тоже не находила себе места.
Дело о разводе зашло в тупик. Но это отнюдь не означало, что ничего не изменилось. Напротив, изменилось очень сильно. Прежде всего, стал неузнаваемым сам король. Его боялись все, включая самых близких друзей, на которых он мог обрушить свой гнев в любую минуту. Днем и ночью он думал только об одном – как отомстить Папе.
Реджинальд нужен был королю как человек, к которому он чувствовал симпатию и уважение. Его поддержка была ему выгодна, хотя отец и подозревал о его истинных взглядах. Выгодна, потому что народ любил Плантагенетов.
В то время Реджинальд еще оставался светским человеком. Говорили, будто он сначала хотел жениться на мне, а потом уж принять духовный сан. Но как было на самом деле, одному Богу известно. Как бы там ни было, но ему, человеку светскому, король предложил на выбор: стать архиепископом Йоркским либо Винчестерским.
От подобного предложения трудно было просто так отказаться. Необходимо было найти объяснение, чтобы не обидеть Его Величество, оказавшего Реджинальду высочайшее доверие. И Реджинальд пришел посоветоваться с матерью. Я присутствовала при их разговоре.
– Так не может больше продолжаться, – сказал Реджинальд. – Рано или поздно я должен буду сказать ему, что не одобряю развода.
– Может быть, тебе лучше все-таки уехать в Париж, – сказала графиня. – Как ни тяжело мне с тобой расставаться, но пока ты здесь, у меня на душе неспокойно.
– Мне кажется, я должен с ним поговорить.
– Поговорить?..
– Да. Может быть, мне удастся убедить его, что он не будет счастлив, если добьется своей цели посредством развода.
