– Святой отец, иди сюда!
Все замерли от неожиданности, но король сделал знак рукой, и человек в черном подошел. Он поклонился и тоже поцеловал мне руку. Я же схватила его за рукав и никак не хотела отпускать. Тогда он, преодолев страх перед королем, с улыбкой произнес, что впервые видит столь умного и необыкновенного ребенка.
Очевидцы еще долго вспоминали эту сцену, особенно то, каким повелительным голосом двухлетнее дитя потребовало к себе священника.
Спустя два года после моего рождения отец, похоже, начал привыкать к мысли, что сына у него не будет, и всю свою любовь обратил на меня – единственную наследницу престола.
У меня был собственный двор, и жили мы не в королевском дворце Виндзор, а на другом берегу реки – в Диттоне, в графстве Букингемшир. Из одного замка в другой можно было попасть, только если пересечь реку на лодке. Моя мать нередко приезжала ко мне, а в ее отсутствие я была окружена заботой добрейшей леди Солсбери, любившей меня, как родную дочь.
«У этой девчушки – головка, что у мудрой старушки», – любила пошутить наша прачка Элис Вуд. Многие замечали, что я не по годам серьезна и рассудительна.
Когда мне исполнилось два года и восемь месяцев, в моей жизни произошло неожиданное событие, смысл которого мне растолковала леди Солсбери.
У французского короля Франциска I родился сын. И вот кардинал с моим отцом решили, что было бы неплохо укрепить дружественные связи между двумя странами посредством помолвки французского дофина с английской принцессой. То обстоятельство, что дофин был двумя годами младше меня и еще лежал в пеленках, было только на руку правителям, так как сам брак оставался в отдаленной перспективе. Но важно было объявить о помолвке.
Помню только, что состоялась весьма торжественная церемония, на которой мне пришлось долго стоять в очень громоздком платье, расшитом золотом. На голове у меня была бархатная шапочка, усыпанная драгоценными камнями, и она так давила на голову, что я только и думала, когда же можно будет ее сбросить. Как мне потом рассказали, важный господин, который надел мне на палец кольцо с бриллиантом, был французским адмиралом Бонниве, приехавшим от имени моего жениха. Потом все присутствовали на Мессе, которую отслужил кардинал.
Графиня Солсбери объяснила, что теперь я – невеста и в будущем могу стать королевой Франции, а в остальном все останется по-старому, только когда дофину исполнится четырнадцать лет, а мне – шестнадцать, можно будет говорить о свадьбе. Но до этого, сказала она, еще целая вечность.
