И в самом деле, на что мне было жаловаться?
Но мне не хватало того, о чем мечтает всякая женщина, – ребенка.
Раз или два мне делали предложения. Но до рождения Эдуарда отец и слышать не хотел о моем замужестве. Он не собирался отпускать меня за пределы страны, а мысль, что какой-нибудь негодяй женится на его дочери да еще станет претендовать на английский трон, приводила его в бешенство. Но теперь, когда родился Эдуард, может быть, все изменится?
Появилось два возможных претендента на мою руку – Шарль Орлеанский, сын Франциска I, короля Франции, и Дон Луис, инфант Португалии, которого хотел видеть моим мужем император Карл.
Несколько недель, пока велись переговоры, я рисовала в своем воображении приятные перспективы, не зная, кому отдать предпочтение – оба принца были хороши собой и могли составить достойную партию.
Но тут возникла неожиданная преграда. И я надеялась, что отец, в то время хорошо ко мне относившийся, преодолеет ее.
Король Франции намекнул, что, если устранить щекотливый момент – незаконнорожденность, – то он всей душой за брак своего сына с дочерью английского короля.
То же самое сказали и португальцы.
Отец был взбешен. Он вовсе не намерен был восстанавливать меня в правах и тем самым признать власть той церкви, что попортила ему столько крови!
Потом о женихах забыли.
Поползли слухи, доставившие мне удовольствие. Я вспомнила, как моя мать сказала, что хотела бы видеть моим мужем Реджинальда Поула.
В тиши моей спальни мы болтали со Сьюзан, которой я доверяла все свои мысли.
– Вы полюбили малышку Елизавету, – заметила Сьюзан, видевшая, как мне хочется выйти замуж, – а ведь раньше старались не поддаваться своим чувствам.
– Я ненавидела Анну, погубившую мою мать. Боюсь, я перенесла эту ненависть на ребенка, чего не могу себе простить. Дети невинны и не отвечают за грехи своих родителей. Я поступила низко, жестоко.
– Елизавета – такое прелестное создание.
– Я часто думаю, какой она станет, когда вырастет. Меня беспокоит ее характер – она способна добиться всего, что ей хочется, а в случае неудачи может пойти на любую крайность.
– У меня предчувствие, что с ней ничего не случится.
– Ее положение еще хуже моего. Меня отец по крайней мере признает. Иногда мне кажется, что он убеждает себя в том, что она – не его дочь.
– Разве он может усомниться в этом, глядя на нее?
– Может быть, именно поэтому он и не желает ее видеть.
– До меня дошли любопытные слухи. Вы, кажется, когда-то были неравнодушны к нему…
