Она вместе со своей неразлучной подругой Маней Струевой прошмыгнули сюда следом за Ией после завтрака, все время наблюдали за новой наставницей и были свидетельницами происшедшей у них на глазах встречи сестер.
- А мне она очень понравилась, эта черноглазая смуглая Катя. Она удивительно симпатичная, и по части проказ от нас с тобой не отстанет, - возразила подруге Струева.
- Воображаю! Уже по одному тому тихоней сделается, чтобы дражайшей своей сестричке, идолищу этому, попомни мои слова, все, что ни делается в классе, на хвосте переносить ей же все станет…
- А Надя Копорьева отцу переносит разве?
- То Надя… А эта, увидишь, кляузницей будет первый сорт.
- Послушай, Шура, зачем ты клевещешь на совершенно незнакомого тебе человека? - возмутилась Маня. - И почему у тебя столько вражды к Ие Аркадьевне? А между тем, ты слышала, что говорила ей сейчас эта черноглазенькая? Ия Аркадьевна содержит на своих плечах всю семью. Такая молоденькая и взяла на свои плечи какую ответственность.
- Ну, и глупа же ты, Манька! Молоденькая, а любую старуху за пояс заткнет. Небось, приструнит нас эта молоденькая, так приберет к рукам, что и пикнуть не успеем. И девчонка эта, я уверена, прислана сюда, чтобы шпионить за нами.
- Шура! И не стыдно тебе! Я ненавижу, когда ты возводишь напраслину на людей, - в запальчивости вырвалось у Струевой.
- Меня ненавидишь? Меня? Своего друга? Из-за какой-то пришлой девчонки?
- Не тебя, а твои поступки!
- Ага! Мои поступки ненавидишь? Ну, так убирайся от меня, - сердито бросила, задыхаясь от гнева, Августова. - Я сама тебя ненавижу и знать не хочу. И дружи с твоей черноглазой красавицей, с деревенщиной этой, а от меня отстань! Я да Зюнгейка только и остались верными нашей Магдалиночке, а вы давно изменили ей.
- Шура! Шура!
- Изменили, да! Нечего тут глаза таращить: Шура! Шура! - передразнила она со злостью Струеву. - Всегда была Шурой, а изменницей никогда не была. И знать тебя больше не хочу. Не друг ты мне больше! Да, да, да! Не друг!
И не помня себя от охватившего ее гнева, Августова, сердито сверкнув глазами на Маню, бросилась чуть ли не бегом от нее.
Маленькая Струева с трудом поспевала за нею. Уже не впервые со дня ее дружбы с Августовой Маня убеждалась воочию в несправедливости последней. Но девочка души не чаяла в своем друге и старалась возможно снисходительнее относиться к недостаткам - Шуры. Слово "подруга" являлось для нее законом. Они и учились вместе, и шалили вместе. Мягкая по натуре, веселая, жизнерадостная Маня подпала сразу под влияние своей более опытной сверстницы. Деликатная и чуткая, не способная ни на что дурное, она, однако, стяжала себе славу первой шалуньи благодаря той же Августовой, постоянно подзадоривавшей ее на всякие проказы и шалости. И сегодня тоже Шура подговорила Маню пойти подглядывать за "идолищем", как она прозвала Ию.
