Увиденное вполне ее удовлетворило. «Вид несколько взъерошенный, но ничего», – решила она и, захлопнув дверь, побежала вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки и игнорируя лифт, не желая ждать «три часа», пока он перестанет елозить между этажами, развозя ленивых или нагруженных покупками соседей.
К площади Александр а Невского Мария пригнала своего, замызганного «по уши» грязью, «Ягуара» в совершенно рекордные сроки. В возбуждении и от дорожной гонки, и от предстоящей встречи, она бросилась ко входу в метро, оскальзываясь на как будто специально сберегаемых дворниками потеках льда.
Вбежав в вестибюль станции метро, она торопливо огляделась в поисках отца Кирилла, и тут же узнала его высокую фигуру.
«Ох…» – как-то по-женски вырвалось у нее, и она почувствовала, как ноги сами понесли в его сторону.
Отец Кирилл стоял у стены и что-то читал, изредка поглядывая на входные двери. Густые кудри, ощутимо подросшие с их последней встречи, разметались по плечам темного пальто, делая его похожим скорее на мятежного поэта, чем на смиренного священника. В руках у него был букет темно-красных роз.
Мария замедлила свой шаг и тихо подошла к нему.
Подняв глаза в очередной раз, отец Кирилл увидел ее, и лицо его осветилось широкой улыбкой.
Одновременно сделав шаг навстречу, они вдруг оказались так близко друг к другу, что Мария даже уловила уже знакомый ей запах отца Кирилла – что-то среднее между воском, ладаном и розовым мылом.
Подняв лицо, она сказала:
– С приездом, отец Кирилл, я так рада вас видеть! – и привстав на цыпочки, троекратно поцеловала его в обе щеки.
Отец Кирилл, замерший, было, в начале от неожиданности, на третьем поцелуе сделал движение навстречу Марии, и тоже поцеловал ее в щеку, слегка коснувшись ее лица своей мягкой бородкой.
Также одновременно они отступили друг от друга и замерли, глядя в глаза и словно не в силах отвести взгляда.
Как по волшебству вдруг смолк шум вокруг, перестали существовать окружающие люди. И только их глаза жили в этом заколдованном пространстве, задавая и отвечая на вопросы, которые еще не решались задать их губы…
Спохватившись, отец Кирилл вручил Марии букет роз, и время вновь скачками побежало вперед, завертевшись ускоренной кинолентой: вот они сели в машину, вот уже мчатся по улицам, а вот уже входят в ее квартиру, затаившуюся в темноте вечера на третьем этаже сталинского дома по Московскому проспекту.
– Проходите, отец Кирилл, милости прошу в мою обитель, – пригласила Мария, включая свет в холле.
