Теперь, когда ситуация достаточно ясна, следует воспользоваться ею и сделать из воровства политическое дело.
В коридорах Дома правительства людей оказалось столько, что создалось впечатление – они специально вышли из своих кабинетов, чтобы посмотреть на министра и пожать ему руку. Шерхан и этим умело воспользовался. Он старательно излучал приветливость, готов был улыбнуться каждому, даже малознакомому чиновнику неизвестно какого министерства, и при этом протягивал для пожатия не правую руку, а – чуть стесняясь собственной неловкости! – левую. В правой же держал, даже не зажимая до конца пальцы, папочку с документами, и при этом рука висела безжизненно. Это выглядело так, что рана мешает министру работать рукой. Хотя в действительности он почти не испытывал боли. Так, пустяк, на который обращает внимание только ребенок…
В приемной премьера очередь. Даже стоят двое – стульев на всех не хватает.
Шерхан повел себя скромно. Встал у стены, но не с краю, а ближе к центру. Чтобы его было заметно. Секретарша, естественно, заметила сразу. Поздоровалась с приветливой, чуть не извиняющейся улыбкой.
– Стул, пожалуйста, освободите… – сказала недогадливой очереди.
Стул освободили сразу. Тоже, должно быть, уже наслышаны.
Секретарша пошла в кабинет премьера. Вернулась через несколько секунд:
– Вас просили подождать.
Недовольно поморщился какой-то полковник. Этот раненых, похоже, не уважает. Может быть, сам не знает, что такое ранение. Как, впрочем, и другие здесь сидящие. Боевиков здесь нет. Но выражение лица полковника не понравилось Шерхану и даже слегка испортило настроение. Но все остальные в приемной прекрасно понимают, что это покушение значительно возвысило Шерхана Дзагоева над всеми другими министрами. Уже возвысило, а что будет позже…
Открылась дверь, и вышли четверо офицеров. И сам премьер показался в дверном проеме.
– Заходите, Шерхан Алиевич, – пригласил, сопровождая слова жестом.
Шерхан прошел, а премьер выглянул наружу, осмотрел очередь и покачал головой:
– Извините, нас с министром строительства срочно вызывает президент. Я никого не смогу принять…
– А когда вернетесь? – спросил полковник, заложив руки за спину.
– Думаю, что не раньше обеда. Чрезвычайные обстоятельства!
Никто не посмел возразить, только полковник опять поморщился.
Премьер закрыл дверь.
– Как себя чувствуете, Шерхан Алиевич? – спросил, внимательно глядя в глаза.
– Сказать, что прекрасно, значит, обмануть… – Шерхан улыбнулся чуть не виновато.
