Чтобы избегать ссор, Шерхан с женой соглашался, улыбался ее властности, но делал, не переча на словах, по-своему. Так как он находил нужным. Сам он всегда видел, кто и в какой ситуации пытается править им. И давно научился якобы соглашаться со всеми и поступать иначе. Это было еще в детстве с братом и с мамой. Теперь это же происходит с женой. И точно так же, как мама не должна знать, что творится в душе у сына, так и жена не должна знать этого. Они действуют исходя из эмоций, а он всегда опирается на расчеты разума. И оказывается правым.
– Мы еще увидимся с ним перед отъездом…
Шерхан начал раздеваться.
– Опять приедет?
Он выдержал паузу, аккуратно вешая брюки на спинку стула.
– Нет. Мы с мамой съездим в Асамги. Там и встретимся с Бату.
Теперь она выдержала паузу, подыскивая, должно быть, довод против этой поездки. Но довод сразу не пришел, и она сказала просто:
– Тебе это очень надо?
– Очень. Он оставит мне пятьсот тысяч долларов…
С этой фразой он забрался под одеяло, зная, какое беспокойство поселил в душе жены, любительницы считать деньги.
– Мне завтра идти к президенту. Надо как следует выспаться.
Она не ответила. Должно быть, уже начала считать.
* * *
Утро нового дня началось обычно.
Машина с охранником и следующий за ней «уазик» с милиционерами сопровождения подъехали к воротам. Милиционер внутренней охраны открыл калитку, обменялся рукопожатием с приехавшим охранником. Вышел Шерхан. Дверца заднего сиденья «Волги» уже распахнута. Он сел, охранник закрыл дверцу и дернул за ручку, проверяя, как дверца закрыта.
Привычный маршрут, выполняемый в привычное время.
Шерхан думал об утреннем разговоре с женой.
– Полмиллиона долларов… И что ты собираешься с ними делать?
– Это не наши деньги. Бату дает их на пять лет, чтобы я вложил их в строительную промышленность. Через пять лет предприятия перейдут к его сыну.
Гульчахра оторопела.
– Полмиллиона долларов…
У нее с утра слегка припухло лицо. Должно быть, долго не спала и мечтала о домике на Кипре. Это ее старая мечта. Шерхан соглашается, когда-нибудь ей нужен будет этот домик. Но не сейчас. О домике будет известно всем и сразу. И это может повредить карьере и общественному мнению. Конечно, он сыграл с женой злую шутку, не рассказав ей всего вечером. И она очень рассердилась за это.
– Успокойся, – положил Шерхан ей руку на локоть. – Я сумею обернуть эти деньги так, что нам достанется не половина, а несколько миллионов… Но, учти, не сразу…
