На трех грузовиках в сопровождении двух милицейских машин с включенными мигалками нас через весь город повезли в военное авиационное училище, с аэродрома которого нам и предстояло вылететь. И машины, почти не задержавшись на КПП, проехали прямо к самолету.
Экипаж пришел уже после начала загрузки. Командир понаблюдал некоторое время за нами, потом громко спросил:
– Кто командир?
Я подошел и отдал честь, поскольку командир экипажа оказался в чине полковника.
– Майор Ярилин, командир сводного отряда…
Полковник руку мне пожал.
– Предупредите всех, чтобы отключили «мобильники». Самолет, мягко говоря, не новый… Собирались в капремонт отправлять, а тут такая срочность… Короче, прикажите…
И он отошел в сторону, сердито поморщившись. Морщился полковник, как я понял, не от того, что ему не понравился мой внешний вид, и тяжеленная «газонокосилка» [14] на моем плече, а на необходимость лететь на самолете, который хотели отправлять в капитальный ремонт. Мне это сообщение тоже не слишком понравилось, но как-то у нас так повелось, что если садимся в самолет вместе с летчиками, то уверены – летчики свое дело знают и сделают все как надо. Точно так же мы садимся в машину к незнакомому водителю, и передоверяем ему свою жизнь… По большому счету, это неправильно и даже опасно. Человек за свою жизнь должен сам отвечать. Тем не менее, другого не дано, и приходится принимать все как есть…
* * *
Долетели мы, тем не менее, вполне благополучно…
В Ханкале к нам подбежал какой-то офицер, погон которого не было видно под «разгрузкой», и приказал колонной двигаться на другую сторону аэродрома, где стояли вертолеты.
– МИ-26 для вас выделили… Там все поместитесь…
– Нас девяносто человек… Да еще все перегружены… – возразил я. – «Двадцать шестой» на восемьдесят пять рассчитан, и без груза… Пилоты могут заупрямиться.
– Они что, считать вас будут?… Загружайтесь, майор, и говори, что вас восемьдесят… Про запас… Тогда и про груз не спросят…
– Задачу когда ставить будут?
– Полковник Разумов из «Альфы» подъедет прямо к вертолету. Звонил – скоро будет… Давай, строй своих…
На летном поле гулял сырой и порывистый осенний ветер. Мы в темпе пересекли летное поле и безошибочно выбрали свой вертолет – МИ-26 здесь стоял в единственном экземпляре. Тяжелые винты его только-только начали порывисто, под хлопки сильного двигателя вращаться. Машина готовилась к вылету…
Зеленого цвета «уазик» подкатил к вертолету, когда уже половина отряда завершила посадку. Из «уазика» вышли три человека и двинулись ко мне. Положение казалось мне странным. Мы не знали куда и зачем летим, какую задачу предстоит выполнять. Не было даже карты местности, где будет производиться высадка.
