С того момента все и началось, а может, продолжилось, это уже не важно. Главное, что с того времени Даша окончательно поняла, что любит его. Но разрушать семью было не в ее правилах. Она отчаянно боролась со своим чувством. Даже с мальчиком каким-то встречалась. Правда, очень недолго. А ухаживал он так красиво: цветы в дверях, стихи по телефону. Но ее это раздражало. Даше был нужен Дубровин. Эта неразрешимая проблема терзала ее, да и его тоже.
Дубровин сообщил о том, что скоро получит свободу, когда Даша училась на третьем курсе университета. Это было неожиданно, потому что Ирине Леонидовне все чаще стало казаться, что этой истории не будет конца. Так и останется ее Дашуня в роли верной подруги при женатом мужчине. Неужели во всем ***торске не нашлось для дочки парня, который бы сделал ее счастливой! Сердце матери разрывалось. Она считала такой несправедливостью, что это происходит именно с ее девочкой! И тут они сообщают, что в октябре свадьба. Ирина Леонидовна не знала, радоваться ей или огорчаться. Даша сияла от счастья, Стас был предупредителен, нежен. В его взгляде была усталость и что-то такое, что беспокоило Ирину. Она не могла тогда понять, почему ей так не нравится этот застывший взгляд? В нем уже нельзя было согреться, он вобрал в себя холод, раньше проносящийся мимо. Изменение было явным, но замечала его только она. Даша не верила в происходящее, по ночам, как в детстве, приходила в материнскую постель, ложилась и обнимала мать. Прижималась всем телом и, заметив, что разбудила ее, тихонько шептала:
– Спи, мамочка, спи. Я просто не могу одна. Я так счастлива, я хочу все время делиться этим с тобой, со всем миром.
Как могли они за каких-то четыре года растерять такое сильное чувство? Может быть, Даше трудно находиться рядом с такой сильной личностью, как Дубровин? Он подавляет ее, а она не хочет быть его тенью. Стас, как может, облегчает ей жизнь, а она рассматривает это как давление. Ирина Леонидовна затушила остаток сигареты. А может быть, все еще сложнее, и она была права, когда говорила Даше: «Кто долго ждет и наконец получает желаемое, не всегда испытывает радость». Она сама переживала подобное. Когда-то пределом ее мечтаний была нормальная семья: она, Даша и мужчина, который бы любил их обеих. Правда, сейчас она уже не могла определенно ответить: чего ждет и на что надеется в этой жизни. Все, казалось, вошло в спокойное русло, и нет каких-либо существенных изменений. Единственное, о чем мечтала Ирина Леонидовна, – это внуки. Однако мечтам ее, похоже, не суждено скоро сбыться. Даша и слышать не хочет о ребенке, пока не получит от брака то, что нужно именно ей. Она слишком долго фантазировала на тему «моя семья», поэтому малейшее отклонение от предполагаемого вызвало у нее такую реакцию. Она готова к разрыву только потому, что любимый мужчина оказался слишком внимательным, слишком требовательным. Ирина Леонидовна горько усмехнулась – если бы хоть один из ее мужчин вел себя, как Дубровин, счастливее ее не было бы женщины на свете. Она никогда не могла позволить себе роскошь перекладывать ответственность за поступки на другие плечи, тянула воз забот, не имея возможности разделить их с кем-либо. Ирине Леонидовне была совершенно непонятна паника дочери. О каком ущемлении самолюбия, попрании гордости идет речь? Нет, она решительно ничего не понимала. Единственное, на что она надеялась, – Даша послушает ее и сделает первый шаг к очередному примирению. Худой мир лучше любой ссоры – это правило Ирина Леонидовна помнила всегда. Но и оно не помогло ей в свое время, когда муж однажды объявил, что уходит к другой. К той, о которой Ирина давно знала, но закрывала глаза и ждала, пока отец ее дочери образумится. Это ужасное состояние – ждать, зависеть от другого, пусть даже близкого и любимого человека.
