– Ничего, – подбадривал я Сказкина. – Скоро выйдем на каменный склон, пойдем вдоль берега. Там ходить легче. Пару часов туда, пару обратно, к пяти, точно, вернемся.
– Да ну, к пяти! – не верил Сказкин. – Мы еще на гребень не поднялись.
– Тушенку взял? – отвлекал я Сказкина от мрачных мыслей.
– Зачем, начальник? Сам говоришь, к пяти вернемся.
– А фал капроновый?
– Зачем, начальник?.. – начал Сказкин, но осекся на полуслове.
Прямо перед нами, вверх по растрескавшимся, грозящим в любой момент обрушиться каменным глыбам, в диком испуге промчался, косолапя и даже подвывая, довольно крупный медведь-муравьятник. Перед Тем как исчезнуть в зарослях бамбуков, он на мгновение приостановился и перепуганно подмигнул нам сразу обоими глазками.
– Что это с ним?
– А ты посмотри! Ты посмотри, начальник!
Я обернулся к воде.
На сырой гальке, грязной от пены набегающего наката, на растревоженной, взрытой недавней борьбой сырой гальке, здесь и там валялись останки порванного на куски сивуча. Судя по белесым шрамам, украшавшим когда-то шкуру зверя, это был не какой-то там сосунок, а нормальный, видавший виды взрослый секач, с которым, как с коровой Агафона, не стал бы связываться никакой медведь-муравьятник.
– Начальник… – почему-то шепотом позвал Сказкин.
Не слушая его, я бросил рюкзак на камни и сделал несколько шагов к месту побоища.
– Не ходи, не ходи к воде!
– Почему, черт побери?
– Ты же видишь!
Плюнув в сторону Сказкина, я забрался на каменистый мысок и наклонился над взбаламученной водой.
Правда… ничего особенного я не увидел.
Какие-то мутноватые пленки, отблески, смутные водоросли, посеребренные пузырьками воздуха… Что-то вроде шевельнулось там в глубине… Что-то неясное… Смысла нет определять такое словами…
Я отпрянул.
Наверное, обломки судна, подумал я.
– Начальник, – издали умолял Сказкин. – Вернись. Не надо ходить к воде, начальник, не надо. Я точно, клянусь, видел рыбу. Большую. Точно видел, не вру!
Глаза у Сказкина отдавали легким безумием.
От его шепота, от смутных кружащих голову бездн, от странных отблесков в водной бездне спину мне тронул дикий холодок.
– Идем, начальник!
Пусто.
Тревожно.
Вверх не вниз, сердце не выскочит.
Отдышались мы уже на плече кальдеры. Ловили запаленными ртами воздух, старались не глядеть друг на друга. Если Серп и правда видел несколько дней назад большую рыбу, на гребень кальдеры за нами она все равно не полезла бы. Чего, правда, испугались?
И все же…
Сивуч!
Не какая-то там дворняга, а опытный секач! Кто его так?
