И в этот момент клетка вспыхнула.
Умник-клоун с отчаянным криком бросился к дверце, а опытный дородный сосед юного Сказкина, давясь от смеха, объяснил: «Слышишь, как кричит? Это он к русалкам хочет!»
Юный Сказкин тоже засмеялся, но нерешительно.
Ему было страшно.
Он отчетливо видел, что дверцу горящей клетки заело, и клоун хочет не столько к русалкам, сколько просто из клетки. Но все в зале смеялись, и юный Сказкин тоже стал смеяться. Он не хотел прослыть этаким, знаете ли, простачком из села Бубенчиково.
Утверждая себя, юный Сказкин продолжал смеяться и тогда, когда все в зале замолчали.
Заело не только дверцу, заело и трос, на котором поднимали клетку.
Теперь смех юного Сказкина звучал несколько неуместно, и опытный его сосед, закатав рукав коверкотового костюма, не поворачиваясь, заткнул юному Сказкину рот. В то же время счастливо оказавшийся на сиене пожарник с маху ударил топором по тросу. Объятая огнем металлическая клетка с клоуном рухнула в аквариум. Всех русалок выплеснуло в зал. Одна упала совсем рядом с опытным дородным соседом юного Сказкина, и юный Сказкин успел разглядеть, что хвост у русалки пристегнут.
Убедившись, что утонувшего, зато не сгоревшего умника-клоуна все-таки откачали, зал разразился восторженными аплодисментами.
Но юный Сказкин не смеялся.
Он вдруг понял, глядя на русалок, пусть и с пристяжными хвостами, что все это – перст судьбы.
Судьба указывала ему на море!
Пусть горят корабли, понял он, пусть взрываются толстые, как колбасы, танкеры, пусть защекочивают матросов ужасные русалки, он, Серп Иванович Сказкин, всю оставшуюся ему жизнь отдаст морю!
И действительно, так и случилось.
Серп Иванович Сказкин действительно совершил несколько кругосветок.
– Рыба! Большая рыба! – орал Сказкин. – У меня, мой Агафон, глаза как перископы! Я в любом бассейне отыщу корчму! Я эту рыбу вот как тебя видел! В гробу и в полукабельтове! Три горба, и шея как гармошка.
– А фонтанчики? – хитро щурился Агафон.
– Какие фонтанчики?
– Ну, фонтанчики над горбом.
– Никаких фонтанчиков! Это тебе не цирк. А горбы… Вот горбы были!
– Не было горбов, – обиделся в свою очередь Агафон. – Это, Серп, тебя болезнь гложет!
– Вышла моя болезнь! – ревел Сказкин, как бензиновая пила. – Вышла с моим трудовым потом!
– Ну, если не болезнь, значит, осложнения, – догадывался Агафон. – Болезнь, видишь, вышла, а осложнения налицо!
– Осложнения? – снова взрывался Сказкин. – А корову, мой Агафон, корову тоже осложнения слопали?
