– Эй, чего стоишь?
– А чего тут такого?
– Эй, давай в подсобку!
– А чего там такого?
– Ящики уложить надо!
Видимо, это было заманчивое предложение, потому что товарищ Эй беспрекословно отправился в подсобку.
9
«Кластеры… Волновые коллапсы… Социальные революции тоже вызываются притяжениями…» У Циолковского много чего скопилось на душе. «Ход коня можно расценивать и так…» – поддерживал Ботаник.
– А мне – две!
Судорожные глотательные движения.
Для новоприбывшего «реанимация» не являлась информационным пространством. Он жаждал. Он поводил удлиненной, как у гуся, головой, мутные глаза помаргивали. Великий немецкий поэт Гете считал, что человеческий череп каким-то образом развился из последнего шейного позвонка. Жалко, он не видел моего визави: один взгляд на него делал теорию немецкого классика стройной и убедительной.
– Ты ведь Шурка?
– Предположим, пожалуйста.
Хорь и Калиныч не удивился. Наверное, считал, что истинный интеллигент так и должен разговаривать.
– Пиво холодное.
– Извините, спасибо.
– Ты что такое несешь?
В кармане у меня, кстати, лежал конверт. При удобном случае я должен был как бы случайно выложить его на столик. На конверте женской рукой было начертано: «Шурке Воткину». Но, похоже, Хорь и Калиныч меня узнал.
– Я у тебя пять кусков занимал!
– Извини сердечно, – догадался я.
Хорь и Калиныч опять не удивился. Наверное, правда считал, что спивающиеся интеллигенты именно так разговаривают. По его мутным счастливым глазам было видно, что он давно не встречал такого дурака, как я. Кривая грязная рука без стеснения залезла в мой пакетик с орешками. Компания Ботаника его интересовала, а вот на товарища Эй он несколько раз обернулся. Завершив в подсобке таинственные, но, видимо, необходимые работы, товарищ Эй раскладывал на мятой газетке закусь. У них там, в другой галактике, понял я, пробку из бутылки обычно вышибает бритый татарин. Они такого возят в специальном отсеке фотонного звездолета.
– Бабками интересуешься?
– Спасибо, пожалуйста.
– А фотками?
– Извини сердечно.
– Если хочешь бабки, без фоток нельзя.
Хорь и Калиныч явно считал, что я понимаю его тарабарщину.
– Это раньше просто было. Стрельнул и жди, когда по телику объявят, что ты не промахнулся. – Хорь и Калиныч ясно видел, какой перед ним дурак. – А нынче, Шурка, скажу так, друг сердешный, всех отстрелянных по телику не покажешь. Никакого времени на это не хватит.
– Да пожалуйста!
– Точно принесешь?
– Ну да, только не тебе.
