– А как пазл попал к вам?
– Катька прислала из своей квартиры вместе с курткой этого козла. Он все это там оставил.
– А как звали козла?
– Нику.
– Молдаванин?
– Не знаю. Может быть. Но я думала, что он цыган. Смуглый, подвижный, глаз хитрый, хищный… Фоарте мулт, красиво так выговаривал. А прощался так. Ла реведере. Это по-цыгански?
Вопрос Роальд пропустил:
– Вы поссорились с Нику?
– Да нет же. Он исчез. Ушел и не вернулся. Катька во всем призналась. Прислала мне пазл и куртку. Я в кладовую все это сунула и забыла, а тут на тебе, слабоумный. А Нику мне до сих пор снится. Только после Катьки он для меня, ну, скажем так, экологически не безупречен. Понимаете? Потому и пришла к вам. Найдите этого козла и верните игрушку, а то я слабоумных боюсь.
– Номер иномарки, конечно, не запомнили?
– Я что, похожа на дуру?
Глава вторая.
«Всего милей ты в шляпке старой…»
5
Когда Архиповна вошла в проект CETI, ее библиотека существенно изменилась.
Впрочем, CETI (Communication extra-terrestrial Intelligence) – так уже не пишут. Проблема связи с внеземным разумом, это звучит, конечно, но требования времени меняются. Скромность нужна даже в писках других разумов. Проблема сканирования с высоким разрешением, так доходчивее. Раз в три-четыре года астрофизики, астрономы, биологи, химики, физики, врачи, генетики, социологи самых разных стран собираются то в Бюракане, то в Таллинне, то в Гринвиче (Англия). А местом последней встречи вообще были выбраны Паркс и Тидбинбилл. Паркс считается лучшей радиоастрономической обсерваторией Австралии, а в Тидбинбилле расположен Центр дальней космической связи НАСА. Считается (так Архиповна говорит), что первым признаком любого другого развитого разума является ярко выраженная способность применять на практике получаемые знания. Мне лично в таком подходе Архиповна отказывает. Когда однажды я предположил, что разумная цивилизация может посылать соседям не всегда хорошо продуманные сигналы, Архиповна не удивилась. «Бред Каллерман…» – начала она. Но я ее прервал: «Бред меня не интересует». Два дня мы не разговаривали. Но перед отлетом Архиповны я все-таки ухитрился сунуть тайком в кармашек ее любимой кофточки тысячу американских баксов.
Архиповна улетела.
Мир погрузился в тягостное молчание.
«Знаешь, Кручинин, – мечтал я услышать знакомый голос, бросаясь на каждый телефонный звонок. – Знаешь, кого я очень, очень, очень люблю?» – «Ну, может, хорошо поджаренного лобстера?» – конечно, не догадался бы я. «Дурачооок!» – В долгом
