– Вы, наверное, ученый?
– Не знаю, – ответил я.
– «Не знаю, не знаю!» Ну что вы заладили одно и то же? – удивилась Женя. Мы с нею не сразу перешли на ты. – Так обычно карманники отвечают. «Видел эту гражданку?» – «Не знаю!» – «Залезал к ней в карман?» – «Не знаю». – «Как у тебя оказался кошелек гражданки?» – «Не знаю». Придурок к придурку! – Капитан милиции не всегда следила за словами. – Приходите ко мне в гости, я научу вас определять вранье по интонации. – Везло мне в тот год на благодетелей. – Это совсем не так просто, как можно подумать. У нас, например, был случай, когда жена застукала своего мужа с любовницей. Она и не очень-то его ударила, так, без размаха, но он сказал даже то, чего не хотел говорить. Например, вспомнил, что в прежней жизни его звали Патроклом.
– Зачем вы мне это рассказываете? – обиделся я.
– А вам этот случай ничего не напоминает?
– Я и без ваших примеров знаю, что в прошлой жизни носил другое имя.
Мы подружились. Стали встречаться.
Всех тех, кто с подругой, изящной, упругой,
и выбритой в разных местах,
мечтает нажраться и сексом заняться,
терзает неведомый страх...
Капитан милиции Женя Кутасова (в домашнем халатике) заставляла меня вслух читать выписки из моей тетради.
...что, коль они в мае, от страсти сгорая,
в лесу остановят мопед,
в пылу наслажденья от совокупленья
найдет их веселый медвед...
Конечно, я отказывался от авторства. А Женя не верила, что Интернет забит такими стишками. Впрочем, воспринимала она их не как стишки, а как некую настоящую лирическую трагедию.
...и к парню-падонку, который девчонку
терзает, как иву пила,
шагнет косолапо, похлопает лапой
и спросит: «Превед! КАГ ДИЛА?»
Медвед (даже белый, даже без мягкого знака) к нам бы не подошел. Пусть Арктика для белых, не посмел бы он похлопать нас лапой по спине. Капитан Женя Кутасова немедленно бы его застрелила. Я читал это в ее мыслях. И губы (это я узнал позже) оказались у нее мягкие и сильные. Только увидев меня в душе, Женя заплакала.
– Я такой уродливый? – удивился я.
– Нет, ты совсем не уродливый. – По интонации чувствовалось, как она отчаянно врет. – Но раньше тебя как-то звали, да?
Какая разница? Я оставался Сергеем Александровичем – человеком, даже в жару носящим джинсы и рубашки с длинными рукавами. Впрочем, изучать тело капитана милиции Жени Кутасовой оказалось не в пример приятнее. Ведь я все делал как впервые. Женя это ценила. «Я часто о тебе думала, – шептала она. – Ну, после того, как самолет сгорел. Я ведь тебя из огня вытаскивала. Ты даже кричать не мог. Только бился, тебя судорогами передергивало, и весь пузырился».
