Потом Офицеру стали выдавать коровье масло. Боялись цинги.
Это страшно не понравилось уркам. Стали бить Офицера на прогулках. А он как скелет, того смотри развалится. По суровым законам военного времени майор двух самых нетерпимых показательно расстрелял под проблемой – железной колючкой, раскатанной между столбами. Было у него такое право. А вейсманисту-морганисту назначил, кроме масла, помощников. Когда-то занимались разведением лошадей, подбирали упряжных пар определенного окраса. Один все знал о собаках. «Вот представь собаку без шерсти, – объяснял Куму. – Кожа у нее синяя, как у вурдалака. От затылка по шее до самого кончика хвоста – вся синяя. И чем синей, тем насыщеннее цвет шерсти. Выявляешь пигментацию головы, груди, горла, ромбика под хвостом – открываешь будущий окрас».
Это какие же невыносимые злодеяния в прошлой жизни нужно было совершить беспощадным интеллигентным очкарикам, что их не поставили к стенке, а наоборот давали теперь коровье масло? И живучие какие! Ударишь из нагана в затылок, а они все ползают.
«Если в заводской практике ставится задача – вывести породу овец с очень длинной шерстью, – объяснял забитый очкарик Куму, – то берем прежде всего самого длинношерстного барана и самую длинношерстную овцу, их скрещиваем. Среди полученного потомства также отбираем самых длинношерстных. Доходит?»
«А то!» – кивал Кум.
ЧК всегда начеку. В конце концов, поймали лесную бабу.
У Кума ноги короткие, а у нее еще короче. У Кума глаза пронзительные, а взглядом лесной выжигать по дереву можно. Поты лыты мяты пады. У него лоб высокий, а у нее волосы по всему телу. «Как у теленочка», – раскатал губу Кум. Завитушки по животу, в горячем паху, ниже. Наручников стеснялась, шмыгала носом.
«Имя?» – гаркнул майор на первом допросе.
Лесная не ответила. Только повела плечом, на котором под волосами остались синяки от железной хватки Кума.
«Настоящее животное без смысла, – рассердился майор. – Вечно у нас так. В городах мразь, в лесах животные».
«А вы ей водочки плесните, – радостно подсказал Кум, переступая большими ступнями. – Вы не пожалейте, не пожалейте, плесните, – облизнулся. – Животное она или не животное, это дело второе. Водочку-то все любят. Поты лыты мяты пады. Сразу личико просветлеет, слова появятся».
Майор не согласился.
Посадили лесную на цепь.
Скалилась.
29
-Пристегни его!
Кум появился внезапно.
Крутил лобастой головой, водил стволом карабина.
Сердитый. Я успел первым: пристегнул Евсеича. Бульон здорово мне помог. Евсеич даже огорчился: «Самая большая жопа, которая со мной случалась». Потопал сапогами в гармошку, без всякой обиды крикнул вслед: «Зря с Кумом идешь! Стрельнет он тебя под кустиком!»
