Ты классная! Это точно.
Хочешь мы будем так делать часто?
Нет. Не хочу. Я выкину какой-нибудь номер, и ты тоже захочешь меня зарезать. Художника все хотят зарезать. Живое искусство людям не по душе, все хотят морали, красотка. Двигай бедрами, пока ты подо мной. Все вы хотите отыскать запыленную мадонну на старом чердаке и объявить ее шедевром. А это была лишь шлюха.
А ты пытался что-нибудь изменить?
Давай, девка, не ленись. Изменить? В каком смысле?
Ну, скажем, бросить пить. Или заняться делом. Для будущего.
Что мне в будущем? Мне нужны денежки. Прямо сейчас. Люблю денежки. Подбросишь мне пару монет? Будущее – это кабак, в котором я еще не был. У меня есть приятель, он ночует под мостом через Сену. Хороший парень, только плохо одет. А скоро зима. У него будущее выглядит хреново. Давай, сучка, активней. Я возьму приятеля за руку и скажу: пошли.
Куда?
В кабак?
Но ведь мы говорим про будущее.
Ну я же говорю. Будущее – это кабак, в котором я еще не был.
Родецкий! Но ведь должна быть у искусства какая-то возвышенная цель!
Сразу видно, ты недалекая. Но бедрами у тебя получается. Ты техничная девчонка. Мы еще проделаем такое как-нибудь, да? Только свистни. У тебя просто здорово получается. А твоя подружка в той комнате… Я видел ее отражение в зеркале… Она свободна? Ты не ревнуешь? Если подкинешь пару монет, Пожалуй, я не прочь с нею повозиться. Возвышенная цель, знаешь ли, помогает художнику меньше, чем хорошее владение техникой».
ФАЙЛ ОБОРВАН
«…там, где возможно все, там уже ничто не имеет значения».
ПЕРЕЗАГРУЗИТЬ
КЛЮЧ ОТ ТЮРЬМЫ (за час до титров)
«…центр наслаждения.
«Раз только там насилье, где теснимый насильнику не помогал ничуть».
Я помогала насильникам всю жизнь. Родецкий, взгляни на меня! Переведи взгляд на стену. Тебя не раздражает белый квадрат? Ты трогаешь меня так грязно, Родецкий, почему так? Ты посмотри какая шикарная плоскость.
Он поднялся и, голый, вытянув руки, походкой слепого пошел вдоль стены.
Он не видел белого квадрата. Я ненавидела Расти Маленкова за то, что он оставил мне это последнее унижение: видеть Снукера, не способного даже вычислить нужное место. Он не видел белого квадрата. Он точно его не видел. Я замерла, когда Родецкий остановился. Скрюченные пальцы, как у паука. Они все же попали в белый квадрат. Он вел рукой, и вдруг замер. Рука не могла вырваться из квадрата. О Боже, подумала я, сколько на свете таких мест-ловушек для настоящего художника. Как легко они ввергают художника в бездну. Снукер уже забыл обо мне и это наполняло меня желанием еще более острым, чем жесткие ласки Карла или нежность Расти Маленкова. Снукер выглядел больным. Наверное, Карл прав. Наступление психотропных веществ остановить нельзя. Кажется, он успел нанюхаться. Когда? «Кокаиновая полька». Или сербка? Это Адриана пронесла с собой некоторые запасы? Он мечтает слупить с меня пару монет, чтобы, видите ли, поиграть с Адрианой.
